– Доброе утро, – Женя сочувственно смотрел на темные мешки под глазами Боровицкого: тот уже недели две не покидал пределов комплекса. Ректор МГУ осунулся, побледнел, но держался молодцом, для своего возраста.
– Доброе? – искренно удивился Боровицкий, отстранив Женю и открывая свой кабинет. – Каким образом тебе удается находить что-то доброе в утрах. Да и в днях, – добавил он, подумав.
В кабинете царил бардак. На столе кучей свалены какие-то бумаги, прямо на них возлежала клавиатура. Компьютер, как всегда, включен. Возле искусственного окна, которое сейчас транслировало живописный пляжный пейзаж, стояли, в ряд, три старинных телефона: красный, белый и синий. Трубки белого и синего были сняты и беспардонно болтались на проводах.
Боровицкий прошел к столу и стал сосредоточенно рыться в бумагах, ворча под нос нечленораздельное.
– Жень, я тебя сегодня к инженерам отправлю, в помощь. Ребята уже второй день без отдыха работают, отупели, бедные. Ты уж там, свежими мозгами, наведи порядки: времени в обрез.
– Свежими мозгами? – усмехнулся Женя. Последние недели его жизнь, кроме работы, складывалась из сна и перекусов.
Боровицкий поднял на него красные, с лопнувшими капиллярами, глаза.
– Надо, дружище, надо. Все уже с ног валятся. Надо поднапрячься и вытащить Его уже, наконец, на свет Божий.
– Строго говоря, мы Его, как раз, с Божьего света и вытаскиваем, – уточнил Женя, поворачиваясь к двери.
– Да, и еще!
Женя остановился в дверях.
– После смены, зайди ко мне, пожалуйста.
– Только не говори, что ты опять ко мне пристанешь со своим "на Врата посмотреть". – быстро ответил Женя. – Тошно на них смотреть, противно.
– Не по этому поводу. Зайдешь – тогда поговорим.
Женя кивнул и вышел.
Инженеры встретили его хмурыми взглядами. Эти талантливые люди, с не одним высшим образованием, сейчас больше напоминали простых механиков: в грязных комбинезонах, с черными руками и с недельной щетиной на лице.
– Здравствуйте, Евгений Александрович, – хмуро приветствовал его Привалов, вытирая руки о грязную тряпку, старший из образованных "механиков". Похоже, что фраза "доброе утро" теперь в комплексе правда была не в ходу.
Не дожидаясь ответа, Привалов отвернулся и лихо закинул тряпку на распределительный щит. Его коллеги покосились на Женю и вернулись к своим схемам, разложенным прямо на полу. Привалов чем-то громыхал в дальнем углу комнаты. Женя вздохнул: день предстоял трудным.
Внизу опять что-то грохнуло, в люке вспыхнуло желтым. Там кто-то вскрикнул, а потом истерически засмеялся. Привалов дернул плечом и уставился в схему распределительной системы. Из люка вылез толстый Вадим.
– Опять лопнуло, хоть конем ляг! –