– Да пишу, покуда есть газета. Ну и для себя по мелочи. Я начал тут одну вещь, но не думаю, что доведу до ума. Либо растеряю интерес, либо станет не до писаний.
– Никогда так не станет, – значительно произнес Клингенмайер.
– Да какой же смысл?
– За слово «смысл» я скоро буду брать штраф, как в оны времена, при наполеоновском нашествии, брали за французский язык. Вы говорите, смысл. – Он безошибочно вытащил из шкафа небольшую книгу в желтом кожаном переплете. – Полистайте-ка, а потом говорите о смысле.
Ять внимательно просмотрел книгу, но не понял хода клингенмайеровской мысли и честно признался в этом.
– Вот и весь смысл, – улыбнулся Клингенмайер. – Он заключен в ней, и вы же не скажете, что его нет?
– Вероятно, есть.
– Уверяю, настанет день, когда он станет для вас яснее ясного. А пока и не спрашивайте никого. Лучше вообще не показывайте кому попало.
В этот миг снова зазвонил дверной колокольчик, и в дверях возникла тощая долговязая фигура в башлыке. Этого посетителя Ять, сколько можно было разобрать в полумраке, не знал.
– Фридрих Иванович, – негромко позвал вошедший.
– А, здравствуйте, здравствуйте, – Клингенмайер пошел навстречу новому гостю.
– Я решился, Фридрих Иванович, – твердо сказал вошедший.
Клингенмайер помолчал.
– Что ж, – сказал он после паузы. – Решившихся не отговаривают, это было бы неуважением к их решимости. Не стану приводить вам аргументов, прошу только еще раз взвесить… Вы всегда можете забрать, если передумаете.
– Вряд ли, – длинный криво усмехнулся. – Я знаю, что делаю.
– Да пройдите же сюда, что в дверях стоять…
– Нет, нет, я на секунду… Вот, – гость порылся в карманах и извлек небольшой круглый предмет, завернутый в газету; Ять пригляделся – это был эсеровский листок «Знамя труда», газетенка гнусней некуда. Клингенмайер бережно, как драгоценность, принял сверток и, не поблагодарив, не заплатив, направился обратно к Ятю.
– Я могу надеяться? – спросил долговязый.
– Можете быть совершенно уверены.
– Ну, прощайте.
– В любом случае до свидания, – строго сказал Клингенмайер. – Помните, этот дом теперь ваш дом.
– Хорошо, кабы так. – Долговязый еще раз усмехнулся, постоял в дверях и торопливо вышел. Колокольчик жалобно тенькнул ему вслед.
– Кто это? – спросил Ять.
– Покупатель, из постоянных, – уклончиво и, как показалось Ятю, с неохотой отвечал антиквар. Он осторожно развернул круглый предмет, и в руках его оказался стеклянный шар с домиком и снежным бураном внутри. Клингенмайер несколько раз встряхнул игрушку, и бумажный снег взвился над крышей домика, а потом снова устлал ее и бархатную зеленую лужайку вокруг. Славная вещица,