Тихо мурлыкало радио. Ему было плевать, что за окном потрескивали недобрых минус сорок. А мне было плевать, что ему плевать. Я был занят важным делом – ожидал прибытия поезда на три сорок. Собственно, на сам поезд тоже было плевать – куда больше меня занимали люди, которых он собирался высадить в нашем городе. Потому что у этих людей будут только два варианта – либо остаться на вокзале, ожидая, пока начнут ходить автобусы и трамваи, либо нанимать такси. Топать пешком по заснеженным ночным улицам, да еще при минус сорока вряд ли кто из них захочет. На такое способен только Федор Конюхов, когда ему очередной спонсор подгонит очередную пару лаж да баночку консервированной фасоли. Только Федор, насколько я знал из выпусков новостей по радио, в данный момент героически топал к Южному полюсу и, кажется, одну лыжу уже сломал. Так что с этой стороны я был застрахован – из остальных пассажиров поезда на три сорок никто не отважится на подобный героизм, как пить дать. Значит, кому-то из них понадобятся мои услуги.
Рядом, на стоянке такси, коротали время еще четверо таких же бедолаг, как я. Конечно, можно было собраться всем в одной машине на предмет скоротать время за игрой в дурака, однако ночь и дремотное состояние убивали всякое желание сделать это. К тому же среди них не было никого из нашего третьего таксопарка. В любое другое время можно было бы вылезти и поскандалить на предмет того, что они вперлись не на свое место, поскольку железнодорожный вокзал по негласной традиции считался нашей, третьего таксомоторного, вотчиной, но не сейчас. И дело не в холоде – хороший хипеш как раз таки неплохо разогревает. Просто при таком смешном количестве извозчиков клиентов хватит на всех. Да и потом – проводить время за карточными играми в незнакомой компании не в моих правилах. Не потому, что общение с незнакомцами оскорбляло мою патрицианскую сущность, просто общение общению – рознь. К примеру, играть с такими в карты, на мой взгляд – непростительная глупость. Как говаривал один знакомый шулер – нас, шулеров, так сразу не узнаешь. Мы крап не на лоб себе наносим, а на «рубашку». Собственно, это и стало главной причиной того, что я воздержался от соблазна скоротать время за партейкой-другой. Прошу заметить – без особого труда воздержался. Карты – это вообще не моя стихия. Там думать надо.
Кроме радио, брутально оравшего, что оно забирает свой портвейн и покидает даму сердца, ничто не смущало мой слух. Вокзальный диктор молчал, тем самым прозрачно намекая, что сбоев в движении поездов не предвидится. Сей факт радовал – не хотелось бы зря проторчать под зданием железнодорожного вокзала черт знает сколько времени. Оно, конечно, с точки зрения архитектуры и исторической ценности очень красивое и все такое, только мне в рабочее время – а сейчас у меня, натурально, было рабочее время, ибо таксист – как правило, не до эстетических изысков.
Можно было, конечно, плюнуть на все и рвануть к какому-нибудь ночному клубу. Аккурат в это время там заканчивалась программа, и народ начинал расползаться. Но я хорошо знал тамошнюю публику – пьяные деловые, приблатненные и авторитетные, да их хипешные то ли шлюхи, то ли жены. Нет уж, увольте. Сегодня меня такие клиенты не привлекали. У этой публики было только одно несомненное преимущество – она частенько расплачивалась либо с пьяной щедростью, либо с пьяной глупостью. Но этот плюс легко перекрывался огромным минусом – с тем же успехом они могли устроить разборки в моем такси, возможно – с моим же участием. А я по случаю ночи и холодов был, что поменявший кожу рак – конечности плохо слушались, голова туго соображала. Ну, и так далее – симптомы можно перечислять долго. До самого прибытия вожделенного поезда.
За пределами стоянки покрывались инеем еще с десяток машин – частники. Некоторые из них даже выбрались наружу и теперь активно практиковали прыжки в высоту – опять же, борясь с недетским морозом. Для чего им понадобилось демонстрировать свою прекрасную физическую форму, когда до прихода поезда оставалось еще минут сорок – только они сами и знали. Скорее всего, простое честолюбие и желание повыпендриваться друг перед другом.
Частники вообще проявляли куда большую активность, чем мы, таксеры в законе. Всеми силами старались вытащить у нас изо рта честный кусок хлеба, причем, чем больше, тем лучше. Но и с ними скандалить никто не собирался. Лет пять назад, когда они только начали плодиться, что грибы после дождя, кое-кто из наших провел с ними пару бесед, но как-то лениво, перекатывая бычок из одного угла рта в другой. Беседы были не сказать, чтобы агрессивными, и скорее преследовали своей целью объяснить, что на стоянке такси могут обретаться только машинки, помеченные черными шашечками в два ряда. Частники оказались людьми понятливыми, стали держаться от стоянок подальше, но исчезать, как класс, ясное дело, даже не подумали. Как-никак, пришел махровый капитализм со сплошной конкуренцией, так что они были в своем праве. Честным же таксерам оставалось только терпеть. Без надежды, простите, перетерпеть. А раз такой надежды не существовало, то самое разумное из оставшегося было – плюнуть и растереть. Что большинство из нас и проделали. Я в том числе.
Долгое