говорить откровенно, – начал я издалека, – то все довольно просто. Пить меньше надо. Мне или Пипусу – это уже на выбор. Скорее, обоим сразу. А то получилось, что мы с ним по пьяной лавочке столкнулись. В казино «Золотое Зеро». Там как раз один мой хороший друган день рождения отмечал. Ну и, само собой, всю нашу братву на чарку коньяку пригласил. Пригласил всех, а играть к рулетке я один пошел. Что-то не подумал, что она круглая, да и шарик без углов, так что всякое может случится. Короче говоря, проигрался я там в пух и прах. Пьяный был, дурной, все, помню, на «красное» ставил: по закону вероятности, думаю, должно же в конце концов повезти. А оно только два раза на «красное» и выпало. Отменили закон в тот вечер. В общем, спустил все, что с собой было, а было, как сейчас помню, немало – тысяч десять. Короче, я проигрался, а выиграла все мои денежки – да и не только мои – какая-то дамочка в синем платьице. С ней дядька был кривоногий, тоже примерно как я, пьяный. Только он как раз по этому случаю и не играл. В отличие от меня, получается. Так вот этот дядька мне, как самому проигравшему, средний палец показал. Понимаешь, что это значит? Америкосы так друг дружке о нетрадиционной сексуальной ориентации сообщают. На самом деле ничего подобного близко не было, поэтому я разозлился. К тому же после проигрыша в расстроенных чувствах был. Вытащил я дядьку на улицу, стукнул лбом в переносицу, сам рядом присел – отдохнуть, подумать, как дальше жить. А тут эта дамочка – то ли кавалера своего заждалась, то ли в казино ей надоело денежную пыль глотать, только выскочила она на свежий воздух. Выскочить-то выскочила, да по сторонам не огляделась. А тут два хуцпана к ней – шасть. Мол, давай, красотка, деньги, у тебя их все равно для одной много, не унесешь. Я это дело хорошо видел, а они меня – нет, мы с кривоногим под пожарную лестницу зашли, в тенек. Ну, дамочка, само собой, отбиться пыталась, что-то из сумочки хотела достать. Но те двое такие гады попались: грубые и невежливые. Один ей рот рукой зажал, второй за волосы схватил. Заломили руку за спину и потащили – аккурат в нашу сторону. Они ж не думали, что я там сижу и им хипеш готовлю. Поэтому, собственно, поделать ничего не успели – полегли, как революционеры у стен кладбища Пер-Лашез, гордо и безмолвно. Потом, когда кривоногий в себя пришел, он долго передо мной разлагался – мол, извини, что я тебя оскорбил и спасибо, что ты мою бабу выручил. Это, кстати, и был Пипус.
Я замолк и посмотрел в зеркало заднего вида. Судя по всему, рассказанного Леониду Сергеевичу вполне хватило. Не слишком кроваво и не очень растянуто. К тому же и не вранье – по большому счету. Просто один небольшой эпизод из нашей с Пипусом совместной деятельности, правда, слегка видоизмененный. Рассказывать, что было дальше, а именно – как Пипус, горячий и колючий, как Вилья-Сапата, открыл охоту на обидчиков своей дамочки, а те, в свою очередь, попытались отомстить мне, и, в общем, такая каша заварилась, что у меня еще две недели болела голова, я не стал. Этого нервный адвокат не вынес бы.
– А после этого ты с Пипусом отношения поддерживал? – спросил он, помолчав минуту.
– Само
