Оставался, однако, второй вопрос: кто, в таком случае, он такой?
Мужчина метался по гроту, хватался то за голову, то за ручку двери, и обрывки мыслей тоже путались, мешались, перекрикивали одна другую. Сколько Лада ни пыталась разобраться в этой какофонии, ничего не получалось.
– Блин. Блин! Блин! Заперли. Замуровали, демоны. Зачем? Кто? Что делать? Думай, Бум, думай… Черт, чертова дверь, не поддается. И как не заржавела? Думай, Бум. Думай, Бум.
Вот и все мысли.
Пришелец то ли искусно притворялся, то ли в самом деле ничего не помнил. Или почти ничего. Память его вся состояла из каких-то обрывков и ошметков, никак друг с другом не связанных и мельтешивших в полном беспорядке. Причем все самое важное, самое ценное как будто вообще стерли. Без следа, без остатка.
«Ладно, это ерунда, – решила Лада, – главное – он не миротворец. А остальное выясним потом. Пора звать ребят».
Глава 4
Тьма
Тщательное обследование пещеры ничего не дало.
Единственная дверь очень точно подогнана под размеры прохода. Ни щелочки. Но что удивило меня еще больше, так это то, что дверь не была закреплена. Она просто стояла, прислоненная к косяку, и петли болтались, наполовину отломанные. Но при этом, сколько я ни наваливался на преграду, вставшую между нами и свободой, дверь не поддавалась. Найти объяснение этому чуду я не смог.
А вот Лада догадалась почти сразу.
– Подперта с той стороны, – замечает она, быстро осмотрев дверь, и тут же теряет к ней всякий интерес.
Мне такая версия даже в голову не пришла. Вариант хороший. Тогда все ясно.
– Что «все» ясно? – передразниваю я сам себя. – Ничего не ясно.
Еще я понимаю, почему в пещере светло: тут тоже гнездятся светлячки. Так что если и умирать, то со светом. Хе-хе, как оптимистично…
– Плюнь на нее, – продолжает Лада. – Нет, не в прямом смысле! Тут нам не выйти, это ясно. Давай искать другой путь.
И мы начинаем искать выход. Или вход. Не важно.
Долго ползаем я и дикарка по полу и простукиваем стены. Обнаружить ничего не удается.
– И что теперь? – спрашиваю я Ладу, когда мы, утомленные бесплодными поисками, усаживаемся рядом посреди грота.
– Если выйти мы не можем, значит, будем ждать, когда за нами придут, – отвечает она. – Тогда дадим бой.
Не очень мне по душе этот план. Своего, впрочем, нет. Так что будем ждать.
Мы замолкаем. Лада дремлет или просто сидит с закрытыми глазами. Я гляжу на мерцающие брюшки рассевшихся под потолком светящихся жуков. В какой-то момент с отвращением понимаю, что оцениваю их с точки зрения съедобности. Желудок мой, который давно начал митинг под лозунгом: «Жрать! Жрать!», мгновенно стихает. От ужаса, наверное.
– Не ссы, – улыбаюсь я. – Пока совсем не оголодаю, конечно, к этой дряни не притронусь. Но если совсем скрутит… Почему нет. Правда, придется в темноте сидеть. Ну, ничего, потерпим.
«Молодец,