Она осеклась на полуслове, осознав, что реагирует на происходящее в совершенно несвойственной ей манере. Фиц остолбенел. Он не видел, чтобы она проявляла столь бурные эмоции со времени их медового месяца – да и тогда это случилось с ней только потому, что ему угрожала опасность лишиться и здоровья, и рассудка.
Милли судорожно сглотнула.
– Я смотрю на это дело иначе, чем вы. – Голос ее опять звучал ровно, Милли снова обрела контроль над собой. – Я прекрасно понимаю, что ваша договоренность предполагает длительные отношения, и приветствую это. И полагаю, что после стольких лет разлуки вам больше не следует терять время.
Внезапно Фиц осознал ошеломляющую истину: она не хочет, чтобы он ее касался. Даже несмотря на теплую дружбу и привязанность, связавшие их за годы брака, мысль о том, чтобы переспать с ним, все так же расстраивает ее, как и в самом начале, когда она предложила заключить столь удивительный договор.
– Это будет недолго, – сказал он. – Шесть месяцев. И не важно, забеременеете вы или нет. И не имеет значения, мальчик это будет или девочка. Шесть месяцев, а в остальном – как Бог даст.
– Шесть месяцев, – еле слышно повторила она, словно он предложил ей провести шестьдесят лет где-нибудь в Сибири.
Фиц мог по памяти процитировать ее расписание на любой день вплоть до минуты. Однако ее сердце было как огороженный стеной сад, невидимый для того, кому туда вход запрещен.
– Я знаю истинную причину, почему вы не хотите, чтобы наш договор подошел к завершению, – услышал он собственные слова. – Вы собирались продлить его несколько месяцев назад, до того как мы узнали о планах миссис Энглвуд возвратиться в Англию.
Она посмотрела на него так, словно боялась того, что он сейчас скажет.
– Вы не упоминали о нем, но я не забыл. У вас был кто-то, кого вам пришлось бросить, чтобы выйти замуж за меня.
– Ах вот что? – Она коротко деланно рассмеялась.
Он подступил к ней ближе. Она никогда не пользовалась духами, но ее мыло пахло лавандой из их поместья, с легкой примесью чего-то неуловимо нежного. Так что в комбинации с теплом ее тела простой запах лаванды становился утонченным. Волнующим. Даже возбуждающим.
Он положил руку ей на плечо. Она вздрогнула – почти неощутимо – при его прикосновении. Он надеялся, что от неожиданности, а не от неприязни.
– Милли – думаю, я могу называть вас именно так?
Она молча кивнула.
– Мы друзья, Милли. Более того, добрые друзья. Мы все с нами случившееся пережили вместе. И когда все точки, видимо, расставлены, я не хочу быть единственным, кто добился исполнения своей давней мечты. Вы можете делать то же самое – с моими наилучшими пожеланиями.
– Не знаю даже, что и сказать. – Она отвела взгляд.
– Тогда скажите «да».
– Надеюсь,