– И любовниками?
– Не думаю. Веру интересовало замужество. А Никита в этом плане был малоперспективен.
– Почему?
– У него за душой не было ни гроша. Жил вместе с бабушкой или в мастерской, которую ему то ли выделили от Союза художников, то ли он занимал ее на время отъезда одного из своих приятелей. Скорее – второе. Потому что картины его покупались плохо.
– Но вы же говорили, что он был талантлив?
– Девушки, разве редко бывает, что талант никто не хочет покупать? Вот и картины Никиты не пользовались особым успехом. Рисуй он хорошеньких кошечек, собачек или цветочки, глядишь, со временем бы и разбогател. Но его картины были авангардны. Ломаные линии, косые дома, голые истерзанные деревья. В них был какой-то надрыв. И их почти не покупали.
– Но он заглядывал к Вере, так сказать, на огонек?
– Не думаю, что она бы его принимала. Вера была бабой неглупой. И отлично понимала, что не надо гадить там, где живешь. И если Никита не годился ей в мужья, она бы не стала с ним связываться. У нее была цель – выйти замуж за богатого мужчину. И этим самым утереть нос мужу, который ее бросил.
– И что?
– В конце концов она вышла замуж за какого-то иностранца. То ли за шведа, то ли за немца. Не знаю точно. Со своим женихом она никого из нас не знакомила. Должно быть, опасалась, что мы можем порассказать кое-что о ее образе жизни.
– Но хоть что-то вы можете о нем вспомнить? Фамилию? Из какого города?
– Нет, девочки. Простите, но тут я ничем не могу вам помочь.
Вздохнув, Мариша вытащила из сумочки фотографию Городового.
– А этого человека вы узнаете?
Виктория Петровна взяла в руки фотографию и внезапно замерла:
– Подождите! Но ведь это же он и есть!
– Кто?!
– Жених Верки! Швед! Или немец!
Вот это новость! Интересно, как это врач из Сочи мог одновременно оказаться женихом-иностранцем?
– Вы уверены? – осторожно спросила у женщины Мариша.
– Да, это точно он!
– Вы же с ним не были знакомы!
– Ну да, Верка нас друг другу не представила. Я их увидела случайно в городе. Они сидели на лавочке возле Казанского собора. И пили импортное пиво из баночек. Знаете, такие алюминиевые? Сейчас-то их полно в каждом ларьке. А в семидесятых годах их просто не было. Ничего похожего не было. Так что я сначала обратила внимание на диковинку, на это баночное пиво, которое до того видела только в кино. А потом уже посмотрела, кто его пьет. Тут и узнала Верку.
Верка тоже узнала свою соседку. Несмотря на яркий макияж и легкое опьянение, было видно, что она испугалась. Она сделала огромные глаза и замотала головой, показывая, чтобы Виктория не смела к ним приближаться.
– Ну, я и не стала подходить. Чего, думаю, людям мешать.
Но вечером Виктория все же не удержалась. И спустилась к соседке, чтобы узнать, с кем это Верка пила пиво в сквере.
– Она мне тогда и сказала, что это был ее жених. Что он иностранец. Да, вспомнила: что он живет в Германии, но по происхождению