В заключении доктора Шоу было описано, что смерть Елизаветы Лоу, девушки двадцати двух лет, наступила в ночь с 29 на 30 апреля 2014 года не от нанесённых ей 22 ножевых ранений, а от повреждения спинного мозга, вследствие перелома шейных позвонков. Ножевые же ранения были распределены по передней части тела, начиная от бёдер и заканчивая областью шеи. Нанесены они были охотничьим ножом с лезвием формы дроп-поинт, длиной двенадцать с половиной сантиметров. Следов наркотиков не было, в крови содержалась небольшое количество алкоголя. Роунс задумался – для чего убийце потребовалось наносить все эти раны уже убитой жертве? Запугивание второй жертвы? Выплеск адреналина вследствие психических проблем? А что по поводу равенства количества лет жертвы и количества ранений, чёрт возьми? Случайное совпадение? Или тёмный ритуал извращённого сознания убийцы? Выходит ли, что убийца хотя бы и косвенно, но знал жертву, если действительно количество ран равнялось возрасту? Детектив откинулся на спинку кожаного кресла и отпил из бокала. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Но впереди ещё допрос выжившего и результаты других экспертиз. Правда, где-то в глубине души Роунс чувствовал, что дело предстоит далеко не из легких.
Буквально через час на его служебный мобильный телефон поступил звонок. Оператор из участка сообщил, что, так как на рабочий телефон сотрудникам больницы дозвониться не удалось, то они просят передать, что завтра их пациент, скорее всего, будет готов к встрече с детективом – и тот даже изъявляет рьяное желание скорейшего наступления этой встречи. «Хоть что-то хорошее», – подумал Роунс. Сбросив вызов, он вернулся к прерванному звонком чтению недавно купленной в ближайшем магазине книги – сборнику лёгких детективов неизвестного автора в духе Агаты Кристи, но с много более дешёвыми поворотами в сюжете. Не один раз Роунс усмехался тому, как совершенно неожиданно появившийся новый свидетель вдребезги разбивал все предыдущие показания предыдущих свидетелей, а также теории детективов, после чего последние должны были ломать голову где же правда, а где ложь – и буквально пятнышко крови на кроссовке убийцы или неожиданно найденная запись, на которой отчётливо был слышен его голос, которым он буквально говорил: меня зовут так-то и так-то, я совершил то-то и то-то – расставляло всё по своим местам и позволяло детеквивам выйти победителями из этой схватки умов. «Может быть, сидеть и ничего не делать, а там окажется, что квартира была под наблюдением какого-нибудь шпиона из Антарктиды, и он поделится с нами этими записями?» – проворчал детектив, захлопывая книгу и откидывая её на столик у дивана. Остаток вечера он провёл, сидя в плетеном кресле-качалке на веранде дома, укутавшись в пару свитеров