Орнуэл. Восход Алой Луны. Евгений Вячеславович Иоффе

не имел представления, чем помочь несчастному. Рану на плече несколько раз промывали, но она продолжала гноиться. В своем бреду, Нон часто повторял слово «пусти» и делал движения руками, будто хотел от чего-то освободиться. Много раз он звал Лили, а также родных и друзей. Больной воспаленный разум стал несчастному гному злейшим врагом, а Рори не знал, как вывести того из бреда. Вечером, когда друзья думали, что Нон уснул, и тихо обсуждали, что делать теперь, раненный неожиданно вскочил и с хриплым криком: «Надо бежать!» побрел к реке. Ему казалось, что его преследуют солдаты. Дени и Рори с трудом удалось усадить его на место и несколько успокоить. После того, как Нону снова положили холодную тряпку на голову, он начал дышать немного легче и в конце концов уснул.

      Все это сильно пугало двух друзей. Они не могли и помыслить, что вокруг них будет происходить подобный ужас. Что они будут столь бессильны. Никогда доселе они не видели, чтобы кто-то страдал подобным образом.

      – Ты должен найти помощь, – наконец решил Рори. – Кого-то взрослого и знающего.

      – Я не хочу идти один… – прошептал Дени.

      – Я тоже не хочу разделяться, но кто-то должен остаться с ним…

      – Давай тогда я останусь? – с надеждой проговорил астор, но его друг отрицательно покачал головой.

      – Ну уж нет, тебе я уход за больным не доверю. Зато ты быстро ходишь, Дени. Пока я дойду до дороги моими ножками, ты уже успеешь вернуться с помощью.

      Юноша кивнул, подтверждая правоту рассудительного гнома. Дени был безалаберным, безответственным молодым человеком, зато всегда отличался прытью и ловкостью, чем сам Рори похвастаться, увы, не мог. Тогда астор поднялся, насыпал в карман сухарей и ринулся в лес – туда, где должна находиться дорога.

      Как только юноша убежал за помощью, Рори смочил водой холодный компресс и в раздумье сел рядом с раненым, поджав под себя коротенькие ножки. Солнце скрылось окончательно, и гном начал замерзать. Тьма окутала его со всех сторон, но он все равно решил не сводить глаз с Нона всю ночь, пока Дени не вернется, и лишь иногда поглядывал на кровавую луну в безоблачном небе. Однако волнения дня сказались и на нем – далеко за полночь, за некоторое время перед рассветом, Рори все же сомкнул глаза.

      Гнома разбудили рассветные лучи солнца. Когда он проверил Нона, тот лежал на теплом одеяле, подложив под голову руки. Уже почти сухая тряпка лежала рядом. Лицо его выражало спокойствие и умиротворение – благодаря ночному холоду лихорадка ненадолго отступила, позволив несчастному уйти из жизни с миром. Перед смертью Нону Рыболову снился далеко не горячечный бред, а добрый, ласковый сон – в нем он играл с братьями, затем целовал Лили, а после обменял все свои товары на рынке у подножья Имперского хребта. И, умирая, этот храбрый, мужественный гном чувствовал себя совершенно счастливым, достигнув наконец того, о чем всегда мечтал – он продал больше, чем ненавистный астор Дени.

      Для Дени ночь тоже выдалась тяжким испытанием. Не слишком разбирая дорогу, он мчался мимо деревьев и камней, перепрыгивая через маленькие овражки и торчащие