– Не знаю. Наверное, еще не скоро. Собраться надо. Да и дела всякие. Купцы вон со своим хрусталем наседают- надо решить. И много чего еще. Но сам-то Димбуэфер, я думаю, еще долго к нам не выберется, так что… съезжу, посмотрю, как там.
– Отчего бы и не посмотреть. Я бы тоже поехал с удовольствием. Только дел сейчас…
– Вот и я про то. Возможно, осенью?
– Да, может быть. Но не в самом начале осени. Там-то как раз пора напряженная. Купцы, товары, зерно опять же: за всем пригляд нужен. А вот потом наступит затишье- и поедем себе по первому снежку.
– А когда мы сговорились вместе ехать?
– Этого я не помню.
И оба засмеялись, а после, за дальнейшими разговорами, продолжили свой вечер, переходящий в ночь.
А под утро Руоль прискакал домой, еле удерживаясь в седле, хотя был, скорее, утомлен, чем по-настоящему пьян. Голова была тяжелой и гудела как колокол. Стоило бы остаться у Халимфира, где он и уснул было, но проснулся посреди ночи, чувствуя себя хуже, чем до этого, и вместо того, чтобы просто перевернуться на другой бок, зачем-то сорвался в путь.
И вот явился к своему дому. Шима спит, скорее всего- может, удастся проскользнуть незаметно. Голосок у нее милый, поет она превосходно, но иной раз слушать ее просто невыносимо.
Ага, проскользнешь тут! Ворота-то заперты! Сторож, подлец, поди тоже дрыхнет.
Руоль угрюмо вперился в ворота, не зная, как быть, посидел, размышляя, потом устало сполз на землю. Хочешь, не хочешь, придется стучать.
Внезапно приоткрылось окошко, раздался голос:
– Кто? Это вы?
Руоль улыбнулся, мысленно поблагодарив слугу. Молодец, бдит. Надо бы запомнить.
– Я, – тихо сказал он. – Открывай, только без шума.
Ворота приоткрылись, Руоль ввел лошадь на подворье.
– Позвольте, – засуетился сторож, которого звали Гарь- не то имя, не то прозвище. – Я кликну, лошадкой займутся.
– Не надо. Потом. Я сам отведу, не будем никого тревожить.
Руоль, кое-как переставляя гудящие ноги, повел лошадь в конюшню. Сторож как-то нервно посмотрел ему вслед. Стал быстро закрывать ворота, потом побежал догонять хозяина.
– Позвольте мне.
Но Руоль уже добрел до конюшни и отчего-то отказался выпускать повод, лишь сказал, указав на двери:
– Отопри.
Сторож помедлил, но подчинился, повернулся с деланно- равнодушным видом, сгорбил спину.
– Хозяйка меня искала? – спросил Руоль, обращаясь к выбритому затылку, сереющему в предутренней мгле. Слуга совладал с простеньким засовом, обернулся, стрельнул несчастными глазками из стороны в сторону.
– Не могу знать.
Руоль хмуро глянул на него и повел лошадь в конюшню, чертыхаясь во тьме. Слуга остался стоять у воротины, почесывая темечко.
Почти сразу Руоль вернулся.
– И чей это конь там стоит? – зло прошипел он.
– Н-не знаю.
– Но ты же ведь у ворот торчишь?
– Не…