к вечеру клонит,
а дочкам неймётся:
«Хотим всё сначала!»
– Желала бы тоже?
Вернуться на двадцать
стремительных лет,
бросить их, как поклажу
ненужную,
и не расстаться?
– Неважно…
– Да нет же, конечно.
Назад не соскочишь.
Не перемотаешь судьбу.
И к тому же
представить свет без
твоих солнечных дочек —
уже злодеяние.
Если не хуже.
– Лицо стало серым.
С тобой всё нормально?
– Смеркается просто.
Хоть бок защемило.
Наверное, приступ.
Старею реально.
Но чтоб на свидании —
слишком уж мило.
Забавна была ты
в мороженом-торте.
Без дублей прекрасна —
влюбился б сейчас же.
Мне, кажется, плохо.
Опять всё испортил.
Расплата за счастье.
Иное – неважно…
12.07.20
Хохот в Опере
Спектакль «Христос – суперзвезда»
давали в Оперном тогда —
в финале пермских 90-х.
Достать билет было непросто,
но журналистская стезя
не раз спасала, где нельзя.
Итак, провинциальный вечер,
«театр полон, ложи блещут»,
на сцене – роковый сюжет,
вторая серия уже.
И тут среди восторга зала
хихиканье твоё раздалось,
а дальше – вспыхнул хохоток
подружкин. Этакий итог
являлся следствием антракта,
в котором упустил я как-то
вполне серьёзный пустячок:
забить успели косячок
две мои спутницы – внезапно.
Не заподозрить враз, но запах
знакомо-сладкого дымка
ещё витал у губ пока.
Как ни пытались скрыть дыханье
прелестно-юные созданья.
Уже ценители искусства
метали взоры в нас, и чувства
переполняли дружно всех:
кого-то – гнев, кого-то – смех.
Но он утих, и инцидент
в один момент сошёл на нет.
Теперь-то героини – мамы
и добродетельные дамы,
а тот прискорбный эпизод
не помнят даже – вот везёт.
О, давних дней шальная младость,
когда, испытывая гадость
пороков грешных на себе,
всё перепробовать в судьбе
спешили многие из тех,
кто нынче – враг любых утех.
14.07.20
Смыслошутка относительности
Январский зной, июльский холод
в том полушарии, что снизу.
А может, сверху? Всё – условно,
координаты – грани бреда,
уступка смыслу ради недо-
казуемого эталона,
ради случайного каприза,
которым вдребезги расколот
фантом вчерашнего. Не молот,
но прихоть чья-то бьёт нас из-за
и лопает гвоздём вагоны
любви, угасшей за обедом.
И изнурённая