Одна из разумных цивилизаций населяла планету соседней Костанианской системы. По преданиям некоторые ее представители знали особенные законы мироздания, могли управлять энергией и пространством. Но как оказалось, и они не были способны спасти свой мир от разрушения.
Жители Юноны были потомками беженцев, покинувших умирающую планету в поисках нового дома. Огромные космические корабли, с годами поросшие лесами, как память исчезали, рассыпаясь на части. Все, что осталось от великой цивилизации – скромные технологии, облегчающие быт и величественные сооружения, возведенные переселенцами.
Лен родился в минуты затмения, когда спутник Юноны Нолен заслонил собой Холодную. Серповидные тени опускались на землю, листья на деревьях как живые свернулись, словно в испуге. Ветер в обыкновении затих вместе со всем живым вокруг. С исчезновением Холодной жизнь на Юноне словно замирала на несколько минут.
Все женщины мечтали родить ребенка в затмение. «Нолен закрывает Юноне глаза», – так говорили всегда. Слово в слово повторяла эту фраза Реона, когда ждала появления на свет своего первенца. Сквозь слезы она глядела в окно и умоляла помощницу сделать хоть что-нибудь, пока последний отблеск света скрывался за черным диском.
– Успели, это невероятное счастье, Нолен закрыл Юноне глаза! – восторженно шептала женщина, передавая младенца в руки отца. – Дайте ему имя, скорее!
– Пусть носит имя своего покровителя.
– Это лучшее имя, которое только может быть, но Нолен … и Нелон… так называют почти всех детей, рожденных ночью, хоть их и мало, но все же. – женщина провела рукой по голове мальчика, остановившись на пряди светлых волос. – Может Реон? В честь матери? Думайте скорее, или пусть она сама даст имя.
– Лен, его имя Лен Грост.
Отец Лена часто напоминал ему про день его рождения и почему дал ему это имя, и почему все в округе считали его исключительным ребенком. Сам он был назван в честь своего отца – Дэвон. Это имя должно было ему принести удачу, потому что прежний владелец имени смог выжить в страшной катастрофе, в которой падение моста оборвало жизни нескольких десятков человек. Как и большая доля жителей Юноны, он был рожден в месяц затмения, и как бы не желали родители, он не дотерпел один день. Чтобы отдать частичку своей удачи, дед Лена назвал своего сына собственным именем.
Рожденным в затмение детям были открыты все двери, лучшие дома знаний считали своей честью обучать таких детей, потому что, как правило, они доживали до старости и могли передавать свой опыт дальше. «Юнона не видела их и не придет за ними в самый неподходящий момент», – еще одни слова, которые повторяли все ее жители.
За шестьсот с лишним лет новой истории среди таких людей не было ни одной смерти от хищников. «Особенные» люди чувствовали приближение катаклизмов и легче переносили болезни. Ими восхищались и ими гордились, их мнение всегда было весомее других, даже старших членов семьи. Но и отношение к ним было самое требовательное, их начинали обучать раньше остальных детей и еще до исполнения десяти лет их забирали в подготовительный центр – Холодный Дом, который определял всю их дальнейшую жизнь. Остальные дети обучались только по желанию родителей и своими силами, но весьма упорно, так как управители Холодного Дома принимали всех, кто мог показать обширные знания и дисциплину.
– Скоро, я думаю, не станет и нас с твоей матерью, – говорил отец Лена в его восьмую годовщину, сидя на деревянной лестнице у дома.
Раскидистые ветви деревьев с серебряными листьями закрывали голубое дневное небо, отбрасывая извилистые тени. Мать Лена неподалеку срезала пушистые фиолетовые цветы, изредка виднеясь из-за густых зарослей.
– Ты всегда это говоришь, я помню: не надо плакать, все мы волны одного потока и возвращаемся туда, откуда пришли, там мы и встретимся снова… – без особого интереса Лен слушал своего отца, то и дело отвлекаясь на проползающих мимо жуков. – Они тоже часть цикла, может мы превратимся в жуков?
Дэвон рассмеялся и обнял сына.
– Напомни мне слова песни, которую ты слышал от Реоны? Что просит она у Юноны и что обещает?
– Просит парочку лет и обещает потом быть ее верным слугой, обещает…
– Так вот, – Дэвон прервал сына. – Посмотри на деревья. Это не просто ее слуги, это она сама, ее глаза и уши. Все живые существа и остальная материя, которые ты видишь – это часть ее души и тела. Она управляет всем, как ты собственными пальцами. А мы не ее часть, и не похоже, что когда-то будем.
– Поэтому так много людей умирает? Если мы чужие, как мы станем ее частью?
– В том и дело, Лен, этот жук – ее творение. Что она создала, то она и заберет – бесконечный цикл движения энергии. Возможно, вон то дерево было тысячью таких же жуков, а после своей смерти оно вдохнет себя в тела еще