Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай

к дому. Но не прошёл он и двадцати шагов, как наткнулся на женщину. Он сразу узнал в ней Солану – соседку, что поселилась на окраине их деревни шестнадцать лет назад. Это была красивая женщина, но красота её была потухшей, выгоревшей, как пожелтевший на солнце лист бумаги. Глаза были серые и неприметные. Она не выглядела старой, но на лице читалось, что за свои годы она пережила больше, чем некоторые переживают за всю жизнь. Её волосы не блистали в лучах солнца, её щёки не горели пламенным румянцем, её походка не была изящной – напротив, девушка часто спотыкалась, падала на ровном месте и, порой, то ли от страха, то ли от ожидания, резко оглядывалась, как будто сзади её преследовала чья-то тень. Это была очень странная женщина – нелюдимая, молчаливая, замкнутая. Пар плохо знал её, но хорошо знал её дочь – она была лучшей подругой его сестры и брата.

      Он ожидал, что женщина, увидев его, свернёт с пути или сделает вид, что не заметила своего старого соседа – это было в её характере. Но та, напротив, буквально набросилась на него.

      – Пар, ты не видел мою дочь? – встревожено спросила она, не удосужившись даже поздороваться с тем, кого так давно не видела.

      – Нет, – ошарашено произнёс юноша.

      – Нет? Хорошо, что нет. Извини, – невнятно произнесла женщина и как загипнотизированная пошла дальше, вглядываясь в очертания силуэтов на пляже.

      Пар посмотрел ей вслед. Да, очень странная женщина. Она всегда была такой – с самого своего появления. И появление её было не менее загадочным.

      Будучи ещё молодой девушкой, она пришла как будто бы из неоткуда, держа на руках маленькую девочку с зелёными волосами и изумрудными глазами. Ничего больше при ней не было, кроме завёрнутого в пелёнку ребёнка.

      Женщина стала жить в деревянном доме на окраине деревни, чьи бывшие владельцы исчезли так же быстро и внезапно, как появилась Солана. Занималась она вышивкой и ткачеством. На её коврах, платьях, скатертях, панно красовались изумительные морские сюжеты. Там было и бушующее море разгневанного бога водяной стихии Лаотона, и сцены кораблекрушений, и спокойные озёра, и рыбы различных мастей и видов. Богатейший подводный мир представал перед жителями деревни. Опытные рыбаки любили различать на панно или коврах некоторые виды редких рыб, очень искусно выполненных Соланой. Создавалось порой ощущение, будто на вышивке рыбы и, правда, были живые. Были и такие существа на её гобеленах, которых не узнавали даже самые старейшие ловцы. Иные чудовища были настолько страшными, что мореплаватели отказывались верить в их подлинность и допытывались, чтобы женщина созналась, что всё придумала. Солана не отвечала: не говорила ни да, ни нет, но вскоре чудовища покинули её полотна, уступив место красивым рыбам.

      Много было загадочного в этой женщине. Но о себе она рассказывать не любила, и была очень замкнутой. Стоило её спросить, где отец её маленькой дочки, как молодая мать с ужасом оглядывалась на море, будто рядом стоял кто-то невидимый, и произносила едва слышным шёпотом: «У неё нет отца».

      Сиротку