– Прошу!
– Как… Это вы для нас? – с изумлением спросила соседка по купе, и довольная улыбка расплылась на ее полном, раскрасневшемся, потном лице.
– Вижу, мучаетесь, а дочь послать боитесь, как бы не отстала от поезда… Ну и я… – Молодой человек не закончил и смутился под благодарными взглядами матери и ее семнадцатилетней дочери.
– Да вы просто прелесть! – восторженно воскликнула женщина. – Совершенно незнакомый человек – и так любезен! – Назидательно подняв пухлый палец, она продолжала: – В чем, собственно, заключается основная черта воспитанности? В том, чтобы делать приятное каждому, кто заслуживает этого.
– Кто же заслуживает? – спросил насмешливый голос с верхней полки.
– Каждый, кто не доказал обратного, – бойко ответила она, и все засмеялись.
Засмеялся и спросивший человек с проседью, лежавший наверху с книгой.
– Об этом мой муж читает лекции, – продолжала дама. – Публика его обожает… Налейте, пожалуйста, лимонной! Его лучшая лекция – «Об основах морали и этики советского человека». Тема, на первый взгляд, скучная, но он умеет так живо ее преподнести, так живо… Чудесная вода. Неужели в Орле такую делают?.. Поверите ли, на его лекции столько публики набивается, что даже в проходах стоят. Как он красиво говорит о рыцарском отношении к женщинам! Да… А этого, к сожалению, так не хватает нашей молодежи… Ах, наша молодежь! Горе! Налейте еще немного. Ох, африканская жара! Невозможно…
Пассажирка выпила два стакана воды и, откинувшись на подушки, принялась обмахиваться платочком.
– Я вам очень советую послушать лекцию мужа. Конечно, не с воспитательной целью… Вы достаточно воспитанный юноша, а из интереса. Скучать не будете. Вы надолго в Москву?
– Теперь надолго. – Юноша сел на край полки.
– Теперь? Откуда же вы едете?
– Из колонии. Возвращаюсь домой.
– Что? Что вы сказали? Из… из колонии? И вы… так спокойно об этом? – Женщина смешалась. – Нет, вы шутите! – пролепетала она.
– Какие тут шутки! – усмехнулся молодой человек.
– А за что вас? – невольно вырвалось у девушки.
– Лика! – возмущенно воскликнула мать.
– Я, право, не хотела… я думала… – пробормотала девушка. – Простите!
– Другие скрывают, а мне… зачем же врать? Ну, был осужден за разбой по Указу сорок седьмого года. Ну, ко мне как к несовершеннолетнему применили смягчающую статью, потому и срок определили в восемь лет. Отбыл четыре года и еду, – строго, почти официально сказал Анатолий, глядя прямо перед собой.
– За разбой?! – воскликнула девушка. Пристальный взгляд ее широко открытых глаз выражал и затаенный страх и любопытство.
– Да, осудили за разбой,