Многоуважаемый Клим Пантелеевич!
Получив Ваше письмо, я тут же отправился к господину Поссе, позвонил, но мне не открыли. Дом оказался запертым. На двери висела табличка, которую обычно вешают постояльцы в гостиницах на дверную ручку: «Не беспокоить!». Тут же были выставлены две пустые молочные бутылки. Как я заметил, молочник регулярно их меняет. Я так же видел и почтальона. Профессор, как и я, выписывает ежедневную «Черноморскую газету» (он как-то говорил мне об этом в Общественном собрании) и ещё множество журналов.
Вечером я вновь решил прогуляться. Несмотря на уже задёрнутые шторы, в доме горел свет, и Поликарп Осипович ходил по комнате, но мне дверь не открыл, хоть я и звонил несколько раз. Получается, он дома, но не выходит к людям. Вероятнее всего, опять занят каким-нибудь научным исследованием. Думаю, Вам не стоит беспокоиться, учитывая, что Поликарп Осипович всегда отличался некоторыми странностями, кои свойственны учёным мужам. Как увижу профессора, сразу напишу.
II
Ардашев допил чай, и, глядя на отрывной настенный календарь, вспомнил, что не исполнил ежеутренний ритуал. Он поднялся из-за стола и оторвал лист за 22 мая. На обороте красовалась реклама Русского Общества Пароходства и Торговли. На палубе стояла элегантная пара. Дама в длинном пальто с меховым воротником, пытаясь совладать с ветром, двумя руками придерживала шляпу, поля которой были отделаны опушкой. Полы пальто развивались на ветру. Рядом с ней находился джентльмен в клетчатом кепи, пальто и виднеющимся тёмном галстуке на фоне светлой сорочки. Он носил ботики с лаковыми носами и подвёрнутые, по последней моде, полосатые брюки. У ног покоился вместительный саквояж с биркой. Казалось, что пара либо только села на пароход, либо собралась его покинуть. Их взор был устремлён вдаль, на Египетские пирамиды.
«Какая несуразица, – мысленно усмехнулся Ардашев. – Во-первых, зимние круизы по Чёрному и Средиземному морям РОПиТ не делает. Это опасно из-за штормов. Во-вторых, если представить невозможное, то всё равно пирамиды невозможно рассмотреть с моря, пусть даже зайдя в Александрию. В-третьих, айсбергами эти пирамиды никак быть не могут, поскольку пароходы РОПиТа не ходят через Атлантику, и РОПиТ, в данном случае, афиширует свой конёк – Черноморские круизы, Константинополь, порта Персидского залива до Басры и линию Петербург – Либава. И, в-четвёртых, если ветер грозит унести шляпку дамы, то надобно было изобразить и волны. Вероятно, художник никуда дальше мастерской не выбирался и моря не видывал. …А с другой стороны, много ли людей заметят эти ошибки? Думаю, нет».
За окном стояла дождливая майская весна. Из открытой форточки доносилось счастливое щебетание птиц, крик молочницы и шум одинокого автомобильного мотора, вызывавшего, судя по лошадиному ржанию, ужас у встречных экипажей.
Он повернулся к жене и сказал:
– А не махнуть ли нам к Чёрному морю, Вероника? Там сейчас цветёт чёрная магнолия. Говорят, это безумно красиво. В позапрошлом году мы с доктором Нижегородцевым