– Это у меня нервное, – сказала она.
Я кое-как перебрался через участок провалившегося пола, затем протянул ей руку.
– А что здесь может тебя нервировать? – грустно улыбнулся я.
Она оперлась на мою руку и прыгнула. Моя шутка ее не рассмешила.
– Пожалуйста, скажи, что в этой больнице есть черный ход.
– Здесь найдется кое-что получше, – заметил Хью, оглянувшись. – Дверь в Панпитликум.
Прежде чем Нур успела ответить, раздался зловещий и совершенно неуместный в заброшенном здании звук, от которого у меня мороз по коже пробежал: унылое, нестройное бряканье, лишь весьма отдаленно напоминавшее музыку. Обойдя кучу заплесневелых желтых матрасов, мы увидели источник звука – разломанное пианино. Кто-то опрокинул его, и оно загораживало единственный выход из комнаты, за которым виднелся коридор с множеством дверей. Струны были извлечены из инструмента и прикреплены к стене вокруг выхода – все это было похоже на лес металлических волос, вставших дыбом. Чтобы выбраться из комнаты, необходимо было перелезть через пианино и протиснуться между струнами. Кто-то только что именно это и сделал, породив чудовищные звуки, которые мы слышали. А это означало, что этот «кто-то» покинул помещение – или же, наоборот, вышел к нам.
И в этот момент из-за перевернутого инкубатора для новорожденных, валявшегося неподалеку, поднялась какая-то фигура.
– А, это вы.
Его лицо было покрыто настолько густыми волосами, что их можно было назвать только шерстью. Он одарил нас дурацкой кривой ухмылкой.
Это был Песья Морда.
– Уже вернулись? Так быстро? – обратился он к Бронвин и Хью.
– Ага, но задерживаться здесь нам нельзя, – ответила Бронвин.
– Нужно выбираться, и немедленно, – добавил Хью.
Песья Морда облокотился о пианино.
– Плата за выход – две сотни.
– Когда мы расплачивались, ты сказал, что это за билет туда и обратно! – возмутился Хью.
– Должно быть, ты ослышался. Помню, вы ужасно спешили, когда я называл вам наши цены…
Мы услышали приглушенную брань, затем скрежет металла о камень. Враги отодвигали холодильник.
Песья Морда наклонил голову и прислушался.
– Что это было? Вы ведь не нажили там неприятностей, правда?
– Неправда, – сердито ответил я. – За нами погоня.
– О нет, – ответил мальчишка, цокая языком. – Это обойдется вам в дополнительную сумму. Нам ведь придется перехитрить их, замести ваши следы… Кстати, неужели это гориллы Лео Бернема? Голоса у них злющие.
– Ладно! Говори, сколько, мы заплатим! – рявкнула Бронвин.
Нам ужасно хотелось отшвырнуть жулика прочь с дороги, но мы знали, что при желании он может доставить нам много неприятностей.
– Пятьсот, – объявил Песья Морда.
Снова послышался скрежет, на этот раз более громкий. Холодильник поддавался.
– У меня всего четыре с собой, – пробормотал