Наконец, в ногах снова появилась легкость, и он чуть не упал от неожиданности. Теперь он мог идти, и сейчас же побежал к автобусу, подошедшему к остановке как по заказу. В то утро он опоздал на полчаса. Никто ему, конечно, ничего не сказал, хотя многие сотрудники посмотрели на него удивленно – не в правилах Олега Палыча приходить не вовремя. Должно быть, что-то случилось. Ведь и с ним, этаким вальяжным счастливчиком с европейской внешностью, что-то же может случиться.
Конечно, Олег Палыч никому не стал рассказывать о том, что задержало его в пути, но воспоминания о нелепом событии не выходили у него из головы. Он пытался найти ему объяснение – и не мог.
На обратном пути он прислушивался к своим ощущениям, когда автобус проезжал это место, но ничего странного в себе не обнаружил, если не считать внезапного головокружения, которое тут же прошло. Его Олег Палыч отнес на счет обычной усталости после работы. В седьмом часу вечера за окном было совершенно темно – аллея не освещалась. Олег Палыч немного успокоился – возраст всё-таки, мало ли что – давление скакнуло, замедлился приток крови к голове. Всякое может случиться. Нужно сделать выводы – больше бывать на свежем воздухе по выходным, делать физические упражнения, к врачу заглянуть. И всё будет о-кей.
Но на следующее утро повторилось то же самое! Правда, погода испортилась. Вместо искрящегося снега его взору предстала унылая серая масса, метель застилала глаза и заставила поднять воротник. Но так же, как в прошлый раз, Олег Палыч стоял, как монумент, на одном месте, не в силах уйти прочь. Продолжался этот тихий кошмар не более пяти минут, затем невидимый магнит отпустил, и Олег Палыч побежал к остановке. Только автобус пришел далеко не сразу, и несчастный научный сотрудник совсем продрог. Он, как всегда в такие минуты, очень пожалел о том, что продал свою старенькую «Волгу». Сидел бы сейчас в тепле и в ус бы не дул.
Автобус всё же приехал, но на половине дороги между остановками тяжело выдохнул и остановился. Пока водитель возился с мотором, сонные пассажиры безразлично глазели в окно и друг на друга. Никто не высказывал недовольства, никто нервно не смотрел на часы, как обычно бывает во время непредвиденных задержек. Все ехали в «почтовые ящики», в изобилии выросшие в этом районе тридцать лет назад, давно свыклись с коматозным состоянием российской науки и никуда не спешили.
Олег Палыч опоздал на работу почти на час, и снова ему никто ничего не сказал. Только Елена Львовна, машинистка в летах, молча покачала головой. Должно быть, ей не понравилось, что на ее глазах рушился последний оплот стабильности и порядка в их некогда могучей организации. Когда-то у Олега Палыча был с ней, дородной карельской красавицей, даже некоторый романчик, о котором теперь ни он, ни она почти никогда не вспоминали.
Но сам Олег Палыч встревожился не на шутку. Он привык быть человеком относительно независимым – в суждениях, поступках,