Анна видела, что сделки сии совершены несправедливо, что матушку просто заставляют избавляться от более или менее ценного имущества и, того гляди, вовсе оставят без крыши над головой, но ничего не могла поделать. Да и то сказать, кто она такова, Анна Монс, дочь виноторговца с весьма сомнительной репутацией? И, глядя в потемневшее, исхудавшее матушкино лицо, Анна кляла злодеев последними словами. Разве ж возможно людям, некогда называвшим себя друзьями семьи, поступать подобным образом?
– Ах, если бы мы были дома, – не раз и не два повторяла Матильда, заламывая белые руки. – Все бы решилось иначе! Местные же судьи судят так, что не след от них ждать ни сочувствия, ни справедливости.
И, слушая матушку, Анна преисполнялась гневом.
Вот она, еще недавно – завидная невеста, дочь уважаемого человека, который не до всякого снизойдет, – теперь стала просто девкой, не безродной, но безденежной, а оттого не имеющей хороших перспектив на замужество. И лилейной ее красоты, раскрывшейся к четырнадцатому году жизни, недостаточно, чтобы найти достойного мужа.
Но, как выяснилось, ее хватит, дабы раз и навсегда разрешить семейные проблемы.
Естественно, подобный шаг дался Матильде нелегко, во всяком случае, Анне хотелось бы так думать, и она так и думала, позволяя себе тешиться осознанием собственной исключительности.
– Ты одна – наше спасение, – так заявила Матильда дочери, которую любила вполне искренне, хотя чувство это и не мешало ей здраво оценить возможности, раскрывавшиеся перед Анной благодаря одному предложению. Не то чтобы оно было неожиданным – Матильда, признаться, желала получить нечто подобное, – скорее уж исходило оно от человека, способного дать больше, нежели прочие. – Помни, чему я тебя учила! Будь послушна. Будь любезна. Будь сдержанна.
Она не боялась, что Анна станет капризничать, поскольку долго и старательно расписывала ей все беды, которые поджидают несчастную вдову Иоганна Монса и детей его. Нищета. Горечь. И смерть в чужой стране, где не найдется никого, кто проникся бы тяготами судьбы бедной Матильды.
На самом же деле после продажи трактира у Матильды оставалась изрядная сумма, которую она припрятала, здраво рассудив, что деньги никогда не будут лишними. Нынешнее ее положение можно было бы назвать стабильным, но Матильду оно никоим образом не удовлетворяло. И грешно было бы отвергнуть столь редкостную возможность. Тем более что Анна не только для себя откроет новые высоты, о которых, глупое дитя, она и не подозревает, но и позволит сестре своей выйти в свет. Модеста же не упустит своего шанса. В отличие от красивой, но несколько глуповатой сонной Анны, Модеста к своим годам уже неплохо разбиралась в реалиях жизни, прекрасно понимая, что женщине в этом