– Рад видеть на моих землях столь смелого и самоотверженного священника, хочу выразить восхищение вашим мужеством, – приветливо сказал лорд. – Меня зовут Торн, я вождь клана Изумрудного дракона и властелин Диких земель.
С лица отца Харлампия слегка спало напряжение, взгляд перестал быть вдохновенно-обреченным, зато в нем проскочила изрядная доля ошарашенности.
– Я настоятель прихода сельской церкви Харлампий, недостойный слуга всевышнего, – представился священник, пытливо вглядываясь в лицо вождя орков. – Владыка Диких земель Торн, прошу вашей милости к сим людям, да пробудит господь в вашем сердце все лучшее.
– Что же касается войны и сохранения жизни ваших прихожан, – орк обвел рукой толпу крестьян с обреченно опущенными плечами, – то вопрос этот сложный, но есть варианты положительного решения. Из уважения к вашему мужеству и вере я готов их обсудить.
– Я слушаю вас, – внешне спокойно сказал священник, но обветренные руки Харлампия выдавали его, слишком быстро перебирая простенькие деревянные четки.
– Граф Штрайн, самозванно объявивший эту территорию своей, бросил вас на произвол судьбы. – Голос орка посуровел. – Эти земли принадлежат нашему клану, и здесь могут находиться только мои подданные или наши гости. Если ваши прихожане принесут мне присягу верности, поклявшись в вашем присутствии символом своей веры, не будет никакого кровопролития.
– Зачем вам это?
– Это необходимо, иначе первый же отпущенный крестьянин приведет сюда толпу вооруженных негодяев, наподобие тех, что засели в замке. Спустя короткое время, когда крепость капитулирует, мои новые подданные будут отпущены по своим домам и продолжат жить в них, как и раньше, но уже не испытывая иллюзий, в чьем государстве они живут. Кстати, вы знаете, что Штрайн изначально принес всю вашу паству, причем вместе с вами, в жертву своим амбициям и вы до сего дня оставались живы отнюдь не благодаря милосердию своего сюзерена?
Казалось, Харлампия ударили по лицу, он пошатнулся, но снова твердо вскинул взор:
– То, что вы приказали не трогать безоружных, я понял в первый день осады, но в столь… низкий поступок графа мне очень тяжело поверить.
– Надеюсь, вы знаете этого человека. – Торн взмахнул рукой, два орка приволокли рыцаря Жерона. – Ходит молва, святой отец, что вы безошибочно отличаете правду от лжи, поговорите с этим пленным.
– Если ты честно, – встряхнул пленника лорд, – обрати внимание, честно, а не как нужно нам или еще кому-то, ответишь на наши вопросы, я тебя отпущу без выкупа, даю слово.
Втянувший голову в плечи Жерон что-то невнятно забубнил, ежась под взыскательным взглядом священника. Скоро тот оставил пленника и направился к крестьянам, там началось бурное обсуждение, продолжавшееся довольно долго.
– Владыка сих земель Торн, – обратился по окончании митинга к лорду