Пошта поймал себя на том, что одобрительно кивает. Из Зубочистки мог выйти неплохой листоноша – найди его члены клана чуток пораньше, когда мальцу было не больше годика от роду…
– А еще морлоки эти долбанные! – продолжал разоряться Зубочистка. – Никакого сладу с ними нет!
– Кто-кто? – удивился Пошта.
– Морлоки! Твари белоглазые! В заброшенной части штольни живут! Что жрут – непонятно, откуда взялись – тоже хрен разберешь, мутанты, одно слово!
– И чем они вам мешают? – полюбопытствовал Пошта.
Зубочистка аж задохнулся от негодования:
– Они же людоеды! Детей тырят! А потом жрут! Каждую неделю набег случается!
И словно в подтверждение его слов под потолком отсека вспыхнула и замигала красная лампа с полуоблезшей надписью «Тревога!»
Из коридора донеслось завывание сирены.
– Тревога! – подорвался Зубочистка. – Набег! В ружье!
Он нырнул под койку, отклячив костлявую задницу, и принялся там шуршать и рыться. Пошта, моментально выхвативший дробовик, наблюдал за возней Зубочистки с любопытством и недоумением. Парнишка наконец-то отрыл под койкой то, что искал. Искомым предметом оказался старый, можно даже сказать, древний! – «калаш» АК-47 выпуска чуть ли не того самого сорок седьмого года двадцатого столетия. Ствол у «калаша» был ржавый, цевье перемотано синей изолетной, давно утерянный приклад заменен более-менее подходящей по размеру и очень грубо обтесанной деревянной чуркой, а ствольная коробка и вовсе отсутствовала, бесстыже оголяя возвратно-боевую пружину (что, как знал Пошта, никак не сказывалось на боеспособности легендарного автомата).
– Вперед! – завопил Зубочистка, воздев «калаш», и ломанулся на выход.
Поште не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
Штольня, она же – объект 825ГТС, она же – балаклавский завод по ремонту подводных лодок, гудел как растревоженный улей пчел-мутантов (Пошта видел такое лишь однажды, на Тарханкуте, точнее – на Джангуле. Пчела-убийца, один укус смертелен, рой может уничтожить целый поселок, тогда чуть не погибла Бандеролька)…
Народ носился сломя голову, размахивая оружием и не понимая, что делать дальше. Коридоры штольни были освещены скудно, из трех галогенных ламп горела от силы одна, да и то вполнакала, балаклавцы то и дело натыкались друг на друга, кое-где едва не вспыхнули потасовки.
– Бойцы! – хрипло рявкнули наконец ржавые рупоры системы оповещения, и эхо прокатилось