В нашем подворье звонко ржал конь. Брат крепко держал повод рвущегося жеребца велманской породы. Черная грива водопадом лилась на могучую вороную шею, тяжелые копыта угрожающе колотили по земле, раздувались породистые ноздри.
– Айрин, – позвал меня брат, – подойди!
– Красавец. – Я провела рукой по лоснящейся шкуре.
– Гайтан. Нравится? Твоим будет.
– Моим? Он же стоит целое состояние.
– Это мой подарок, примешь?
– Филипп… – Я перехватила повод, провела рукой по морде. Конь вздрогнул, отпрянул. В руку ткнулась морковка, Филипп довольно улыбался. Просто так такие подарки не делают, а значит…
Мягкие губы коснулись ладони, морковка исчезла, сопровождаемая хрустом.
– Садись! – скомандовал брат. Заседлать жеребца не догадались, за стремя не подтянешься, а в холке он был выше меня почти на ладонь. Будь я одна, нашла бы приступочку или забралась с крыльца, а Филипп таких ошибок не прощал – потешался, заедал усмешками. Но брат сжалился, подставил сцепленные замком ладони, подсадил. Почувствовав на себе податливого седока, Гайтан оттолкнул Фила широкой грудью и загарцевал по двору, пытаясь меня сбросить. Я крепко охватила его коленями, потянула повод. Жеребец решил проверить меня на прочность и вылетел черной стрелой в распахнутые ворота. Успокаиваться он не желал, но коленей слушался, вынося меня за ворота посада – на дорогу.
Возбужденный скачкой, в душе проснулся исток. И я ударила коня пятками, заражаясь азартом скачки, исток выбрался наружу, изливаясь в это сильное, норовистое животное.
Они остановились одновременно: жеребец и исток. Я провела рукой по вороной шкуре: Гайтан – «плетеный пояс», даже не вспотел.
Домой мы вернулись рысью, конь действительно выплетал копытами сложный узор в пыли, будто затейливая мастерица.
Филипп и Майорин ждали меня на крыльце. Я спешилась.
– Видишь! – воскликнул брат. – А ты заладил: сбросит, сбросит. Гони мою серебряную!
– Вы что, поспорили?
– Это он! – Брат кивнул на колдуна.
– Я только сказал, что он тебя сбросит, – оправдывался тот.
– Гады! – фыркнула я и повела жеребца в конюшню.
Майорин пришел не просто так. Мы собрались в горнице, в этот раз за широким столом, рассевшись по скамьям и лавкам. Разговор был недолгим, но серьезным.
– С чего ты берешься ее учить? Ты же клялся, что не возьмешь учеников. – Отец пытливо смотрел в прозрачные глаза колдуна.
– Ее возьму, – не объясняя, отрезал Майорин.
– С чего бы?
– Я не возражаю. – Мать тронула отца за локоть, усмиряя, но тот уже разошелся:
– Обожди, Ильма. Не такого учителя я хотел для Айрин.
– Предпочитаете отправить ее в Милрадицы, где до нее доберутся охочие до истоков колдуны самое малое через седмицу?
– Не доверяю я тебе!
– Отец, он обучил ее сдерживать силу! – вступил Филипп.
Отец еще долго бушевал, но четыре упрямых голоса переспорить