На клещах я и основывал свой расчет. На них да на эффекте неожиданности (жив, оказывается, князь Мак-Альпин) вкупе с хорошей боевой выучкой и организованностью. Ну и на небольшое количество мятежников. Учитывая любовь простых людей к Дмитрию, в заговор не может быть вовлечено много народу. Помнится, довелось мне читать у историков, что их насчитывалось всего-то две-три сотни. Почему-то эта цифра мне хорошо запомнилась. А учитывая более раннее начало мятежа (зима, а не весна), нежели в той, официальной истории, не исключено, что их окажется еще меньше. Хотя о чем я – гораздо меньше. Вон сколько их ратных холопов положили под старыми казармами мои гвардейцы, целую сотню. А потому завтрашнее дело представлялось мне не больно-то сложным.
Из-за этого я и не послал гонцов за остальными гвардейцами, пребывавшими вместе с Годуновым в Кологриве. Да и время не позволяло – слишком мало его осталось. Командиры стрелецких полков – иное дело, но я не мог предупредить и их. Правду-то не сообщишь, нельзя, ибо тогда у них возникнет логичный вопрос: а почему я не поведал обо всем самому царю? Сказать, как Головану, сердце недоброе вещует? Такого хватило для моего сотника, верившего мне на все сто, а для стрелецких командиров маловато.
«Да ладно, сам управлюсь», – беззаботно отмахнулся я. Куда хуже то, что мне никак не удавалось рассчитать нужное время выступления своих людей. А ведь требовалось попасть в самую точку – застать заговорщиков, пока они не разбрелись, но успели сотворить свое черное дело с Дмитрием. А предугадать время убийства нечего и думать. Неизвестно, насколько задержат мятежников наемные царские телохранители, куда метнется, спасаясь от убийц, сам государь и как долго будут его искать. Получалось, для правильного решения задачи, имеющей такое количество иксов, необходимо их резко поубавить. Следовательно, нужен наблюдатель, который, вернувшись, доложит о происходящем.
На эту роль вполне годился Дубец, но и ему нельзя было сообщать ничего лишнего. В самом деле, то я внушаю всем гвардейцам, что государь первый после бога[2], а тут сижу и жду, когда его начнут убивать. И что станет обо мне думать мой стременной? А потому пришлось поломать голову над тем, как грамотно поставить ему задачу, дабы и не выдать своих истинных намерений, и в то же время чтоб он не вернулся раньше времени обратно, тем самым вынудив выступать на выручку Дмитрию. Лишь покончив со всем этим, я направился в опочивальню, вознамерившись поспать часик-полтора – день предстоял тяжелый. Тогда-то мне и приснился этот сон. Странный, загадочный и… страшный.
Выбор… Что за выбор? Почему жертва, да еще человеческая? Нет, я уважал наших славянских богов и не возражал, когда моя ключница Марья Петровна пару раз призывала их мне на помощь, особенно бога удачи Авося. Но насколько мне помнилось, о кровавых жертвоприношениях и речи не заходило. Они ж добрые. Если судить по Библии, пожалуй, куда добрее бога-отца. Тогда кому и зачем?
Брр! Я потряс