Я ощутил, как в грудь, почти в центр кирасы, ударила тяжелая пуля, едва не сбив меня с ног. Следом из клубов порохового дыма выскочили три фигуры пиратов. Всего трое. Двое вытаскивали тесаки из ножен на поясах, третий замахивался на меня мушкетоном или, что ближе к правде, тромблоном.
Он же и умер первым, наткнувшись горлом на острый кончик шпаги. Два его товарища разошлись в стороны, намереваясь атаковать с флангов. Могло бы что-то выйти, окажись перед ними противник послабее. Но Славар ди’Карбаш был мастером фехтования на шпагах. Не уверен, что знаменитая четверка мушкетеров справилась бы с ним. Да, четверка, ведь драчливый гасконец стал мушкетером, оказавшись в одном полку с друзьями.
Играя недалекого бойца, я повернулся лицом к одному из противников, давая возможность его напарнику зайти мне за спину. Пару раз махнул шпагой перед собой, выигрывая время. По-простому, безо всяких фехтовальных изысков. Так машут палкой деревенские ребятишки, сшибая крапиву. И при этом слушал шаги второго гоблина, который подкрадывался со спины. Уловив тот момент, когда невидимый противник сбился с шага, я пнул песок носком правого сапога, метясь в лицо гоблину напротив. Тот стоял всего в трех-четырех небольших шагах. На таком расстоянии весь «зяряд» угодил ему в лицо, лишив на время зрения. Продолжая движение, я развернулся на левой ноге и одновременно махнул шпагой назад.
Тот гоблин, что был за спиной, как раз пытался ударить меня своим фальчионом. Я подгадал со своей атакой в тот момент, когда противник вскинул вверх руку с клинком, намереваясь с размаху рубануть по моей шее.
Своей шпагой я угодил гоблину по поднятой руке, почти перерубив ее в локте. Мой первый противник, ослепленный, но не отказавшийся от мысли порезать подлого врага, вытянул руку с оружием и бросился вперед, намереваясь проткнуть меня им, как копьем. Мне осталось только завершить поворот, пропуская гоблина впритирку с собой. Когда тот оказался рядом, я ухватил его за длинные сальные патлы и слегка дернул. Голова коротышки задралась, открывая горло, по которому я резанул шпагой, словно играя на скрипке. Только роль смычка сыграл мой клинок, которым я провел сверху вниз, а скрипкой были чужие мышцы, горло и артерия.
Смертельно ранив пирата, я отпустил его волосы. Тот еще не успел остановить свой слепой порыв и осознать гибель. Да и его товарищ на несколько мгновений впал в ступор от боли и вида хлещущей из руки крови. Все это привело к ожидаемому исходу – один угодил второму вытянутым клинком в живот. Мне осталось только добить агонизирующих противников, проткнув шпагой им сердца. Так же я поступил и с первым раненым, который еще был жив и пытался обеими руками зажать рану на шее. Без успеха, правда. К тому моменту под ним уже растеклась здоровенная лужа крови, сделав белый речной песок розовым.
Вся схватка заняла с десяток