К счастью, спутник ее оставался вполне трезв и успел ухватить красотку за штаны, не дав совершить опасный трюк. Смертельный, так сказать, аттракцион. Оторвал от поручней и сказал, наставительно подняв палец:
– У тебя избыток адреналина в крови, это я уже усвоил. Но… пока не время Надежде Гуляевой уходить к праотцам. Пусть она еще поживет. Поняла?
И вот тут-то настал момент тишины – как момент истины.
«Пусть она еще поживет…»
Ольга Еремеева
Январь 2001 года, Нижний Новгород
Ольга стиснула руки на коленях. Никогда в жизни ей не хотелось до такой степени изувечить кого-нибудь, как сейчас – этого гнусного опера. Для начала выцарапать его ненавистные желтые лживые глаза. Теперь она постигла, как можно довести человека до убийства. Ишь ты, удивился, когда увидал ее в аудитории! Ври больше. Да он небось с прошлого года лелеял эту месть. Сошлись два сапога пара – он и Зырянова! Эта девчонка просто не способна учиться, воинствующе не хочет ничего знать, такое впечатление, что у нее на уме не учеба, а только мужики. Везде и всегда, на лекциях и семинарах, на практических занятиях в ветлечебнице, где теперь работала Ольга и где ей приходилось вести занятия для студентов, она видела на лице Зыряновой попеременно два выражения: отвращение к каждому слову преподавателя – и жадную, алчную тягу к существам противоположного пола. А если быть точной, к одному конкретному существу. Именно – к Денису.
И, как ни была сейчас Ольга ожесточена и измучена, она невольно соскользнула на ту привычную тропку, на которую ее всегда уводили его темные глаза, смотревшие со странным, тревожным выражением ожидания…
Чего ждал от нее Денис? Ольга не знала. А вернее, просто не хотела знать. Смешно: ему восемнадцать, ей двадцать девять. Он мальчишка, донельзя избалованный девчоночьим вниманием, она – уже, можно сказать, немолодая женщина, со своим довольно бурным прошлым, с разбитым браком и с воспоминаниями, которые неохота вызывать в памяти. О будущем думать она боялась, жила сегодняшним днем, черпая утешение в том, что вот еще один прошел, не принеся с собой никакого горя. А это уже много, и безумец тот, кто мечтает о большем.
Мечты! Привычка мечтать и ждать, непрестанно ждать чего-то от жизни и привела Ольгу в свое время к разочарованию в муже, который, по известному выражению, может, и хороший был мужик, но не орел, нет, не орел! И ему не нужна была жар-птица – нужна была хорошенькая домовитая наседка. Ольга понимала это – и не находила себе места. И она не та, и он не тот – зачем длить взаимное мучение? Надо было просто стерпеться, слюбиться, а она все дергалась, дергалась, переживала, тосковала. Дошло уже до того, что и постель их не могла соединить – лежали в ней как чужие, не зная, что делать друг с другом, и тихо недоумевая, что́ это такое пылало когда-то меж ними, что́ заставляло накидываться