– Это мертвые ледоходы, господин. Их никак не починить, – сказал я. Мне хотелось добавить, что никто в здравом уме не согласится продать свой ледоход. Без ледового корабля у нас никак не прожить. Что, если шаман учует приближение Темного Бога и придется перетаскивать деревню на новое место, а? Кто согласится погибнуть, потому что продал ледоход безумному старику и оказался без защиты перед лицом подледного властелина?
Но я промолчал.
– Драная жизнь, драная деревня, – профырчал он, повернулся к двери. – Ладно, парень. Извини, если напугал. Но и вы меня огорошили с новостями, вникаешь?
– А кто это был? – набрался я смелости.
– Кто?
– Ну, тот человек с юга.
Лицо Одноглазого осунулось. Он задумчиво пожевал сухими губами и горько улыбнулся:
– Лучше тебе не знать, парень. Вникаешь? В мире есть столько разной заразы, о которой тебе просто лучше не знать.
Он ушел, больше не сказав ни слова. На улице ревела и выла вьюга, каких давно уже не было в наших краях: шаманские фонари раскачивались как безумные, и страшно дрожали стекла теплицы, сдерживая взбесившийся ветер. Из головы у меня все не шла странная просьба Одноглазого. Как можно продать ледоход?! Где потом жителю севера искать новый корабль? Ведь создать могучий, теплый тягач могут только на сухих верфях большого города, исключительно под надзором опытных шаманов и с десятками умелых инструментариев на подхвате.
Одноглазый не нашел никого, кто захотел бы продать ему ледоход. Я слышал, как в таверне обсуждали странную просьбу диковатого чужака, как посмеивались они над стариком, когда тот заходил за своей ежевечерней порцией настойки. Как отводили глаза, пока он стряхивал с унтов и шкур снег.
День проходил за днем, и я видел, как Одноглазый готовится к тому, чтобы двинуться в сторону Снежной Шапки пешком. Так же, как когда-то пришел к нам. Я видел, как он чинил лыжи или зашивал толстой иглой теплую одежду. Как подолгу корпел над расстеленной на столе картой.
Но уже наступила осень, погода стала портиться. На лед спускались такие жуткие холода, что стонал металл. И Одноглазый остался в деревне. Хотя мне кажется, что его остановили не морозы. Он просто смирился с тем, чего боялся. Сдался. И с того дня почти не показывался на улице. Лишь изредка к нему носил продукты Эрни ан Эрри, второй помощник Боба и мой знакомый. Расторопный малый, но не очень умный и обладающий тяжелой рукой (растения его будто ненавидели – стоило Эрни полить грядку, как с ней что-нибудь случалось: то увядала, то сгнивала… Бывают такие люди с дурной рукой). Так что хозяин трактира не позволял ему даже приближаться к теплице, доверяя только мне, себе и собственной жене.
Я же был рад, что старика поручили Эрни. Мне не хотелось лишний раз видеть Одноглазого. Но все равно, когда приходилось