Кладбище расположено на склоне, так что посетитель сначала поднимается в гору, а потом спускается. Причем подъем и спуск довольно крутой. Когда идешь по склону, кажется, будто перед тобой не холм, а огромный, наполовину врытый в землю мяч. Возможно, по ассоциации с загробным миром он представляется темной стороной луны, обращенной к таинственным обитателям сумрака. А может, все наоборот и в землю глядит “правильная” половина. В таком случае живы именно те, кто ушли, и они – мерило жизни. “Я жив, а вы мертвы”, – говорит Рансайтер в “Убике” фантаста Филипа Дика. Но говорит он это, подорвавшись на бомбе и отправляя послания неизвестно откуда.
Еще одна веская причина, чтобы уехать из Флоренции, аналогичная бессилию, о котором пишет Де Пизис, – синдром темного болота. Ты погружен в него настолько, что думаешь, будто оно и есть свет. Мы живы, вы мертвы. Опасные слова, особенно если они произнесены в столице красоты. Попробуйте сказать, что настоящей жизнью живут, например, только в Катанзаро. А теперь попробуйте сказать то же, но про Флоренцию. Чувствуете разницу?
5. “Остров мертвых”
Есть произведения искусства, которые со временем приобрели значение, выходящее за пределы их художественной ценности. “Крик” Мунка, Джоконда, “Менины” Веласкеса, “Волна” Хокусая. Это сгустки совести – или нечистой совести – дивное средоточие чувств. По причине, которая, вероятно, не входила в намерения автора, постепенно они стали зыбкой пограничной территорией, где открываются темные пятна, провалы, фрагменты бессознательного по ту сторону полотна. “Остров мертвых”, написанный Бёклином в пяти