Иваненко помог человеку подняться и услышал знакомый до боли голос своего лучшего друга.
– Моя милиция меня бережёт? – ухмыльнулся Вадик. – Какими судьбами?
– Да вот, провожал девушку, возвращаюсь домой, а на автобусной остановке какого-то придурка «чёрные» дубасят…
– Право, не стоило беспокоиться, я бы и сам как-нибудь… – паясничал Вадим, подбирая выбитую из руки монтировку. У тротуара стояло его такси с распахнутыми дверцами.
– Опять не заплатили?
– Угадал. Уроды чернож…е! Любят кататься за чужой счёт.
– Уходил бы ты из этого бизнеса, старик! – приговаривал Пётр, бережно усаживая друга на сиденье. – В этом-то бизнесе, да с твоим характером! Удивляюсь, как ты ещё жив до сих пор…
– Сам удивляюсь. Садись, подвезу. Ты куда запропал? Сто лет в бильярдную не ходили!
– Ну, по поводу ста лет, это ты загнул. Никак не больше полутора месяцев.
– Ври больше! Последний раз в июне рубались, ещё жара тридцатиградусная стояла! А о какой такой девушке шла речь?
– Светка объявилась.
– Мать моя обезьяна! Это дело надо обмыть! Кончится смена, я к тебе заеду. В седьмом часу утра – самое оно мозги прочистить. Как поёт твой БГ, «рано с утра, пока темно и мир ещё в постели, чтобы понять, куда идти, чтобы понять, зачем идти, без колебаний прими сто грамм и ты достигнешь цели».
– Ты чего, дальше работать собрался? Псих! Кровь хоть с морды сотри, а то всех клиентов распугаешь.
– Большинство моих клиентов сейчас в таком состоянии, что на каплю-другую крови внимания решительно не обратят.
Вадик припарковался у нужного подъезда.
– Ну так чего, заезжать с утричка?
– Не надо, Вадь, за такие дела с меня на работе семь шкур сдерут.
– Как знаешь. Всё, пакеда, завтра вечером позвоню, всё расскажешь. Ни пуха ни пера!
– Ма, ты ещё не спишь? – удивился Пётр, разглядев силуэт своей родительницы в полутёмной прихожей.
– А ты как думаешь, сынок?
– Я думаю, ты хочешь заступиться за Свету.
– Нет, сынок, она в этом не нуждается. Знаешь, какая сила воли нужна современной женщине, чтобы сделать предложение мужчине?
– Или зомбирование…
– Не болтай ерунды! Вот сейчас возьму ремень и отлуплю тебя!
– А что она тебе рассказала до того, как я пришёл?
– Что духовник у неё кардиолог, главврач больницы и по совместительству священник. Что велел ей выйти за тебя замуж, чтобы искупить её любодейство с тобой. А больше ничего особенного.
– Как-то это всё неправильно…
– А что правильно?! – взъярилась вдруг Людмила Петровна. – Трахаться, как кошки, а потом разбегаться? А потом опять сходиться, трахаться, и снова разбегаться? Жить так, как живёт это безмозглое стадо, колыхаемое волнами?
– Мама, мама! Какое стадо?! Где твоя толерантность?