«В давние времена был в Нью-Йорке Шестой муниципальный округ». – «Что такое округ?» – «Кто-то обещал не перебивать». – «Да, но как же я пойму твою историю, если не знаю, что такое округ?» – «Это все равно что район. Или несколько районов». – «Но если был шестой, то какие пять остались?» – «Манхэттен, само собой, Бруклин, Квинс, Статен Айленд и Бронкс». – «А я бывал где-нибудь, кроме Манхэттена?» – «Ну, начинается». – «Мне просто интересно». – «Пару лет назад мы с тобой ходили в зоопарк в Бронксе. Помнишь?» – «Нет». – «И еще мы ездили в Бруклин смотреть на розы в ботаническом саду». – «А в Квинсе я когда-нибудь бывал?» – «Сомневаюсь». – «А в Статен Айленде?» – «Нет». – «А Шестой округ по правде был?» – «Ты же не даешь мне рассказать». – «Больше не перебиваю. Честное слово».
Когда рассказ кончился, мы снова включили радио и нашли кого-то, кто говорил по-французски. Это было особенно клево, потому что напомнило мне про каникулы, с которых мы недавно вернулись, хотя мне так хотелось, чтобы они никогда не кончились. Потом папа спросил, не уснул ли я. Я сказал, что уснул, потому что знал, что он не любит уходить, пока я не усну, а мне не хотелось, чтобы завтра утром он пошел на работу невыспавшимся. Он поцеловал меня в лоб и пожелал спокойной ночи, и потом я его помню уже в дверях.
«Пап?» – «Что, старина?» – «Ничего».
В следующий раз я услышал его голос, когда было уже завтра и я вернулся домой из школы. Из-за всего происшедшего нас отпустили раньше. Я вообще не напрягся, потому что мама с папой работали в другой части города, а бабушка, само собой, на работу не ходила, так что никому из тех, кого я любил, ничего не угрожало.
Я знаю, что пришел домой ровно в 10:18, потому что у меня привычка все время посматривать на наручные часы. В квартире было как-то слишком пусто и тихо. По дороге на кухню я успел изобрести такой тумблер на входной двери, который бы запускал здоровенное колесо со спицами в гостиной, а оно бы, вращаясь, задевало металлические зубья, свисающие с потолка, и получалась бы красивая мелодия, вроде Fixing a hole или I want to tell you[14], и вся квартира была бы как одна громаднейшая музыкальная шкатулка.
Несколько секунд я гладил Бакминстера, чтобы показать ему, как я его обожаю, а потом проверил автоответчик. Тогда у меня еще не было мобильника, а перед уходом из школы Тюбик обещал позвонить и сказать, идти ли мне в парк смотреть на его скейтбордистские трюки или мы пойдем смотреть «Плейбой» в магазин, где в проходах не видно, какой журнал ты листаешь, что мне, вообще-то, не очень хотелось, но все-таки.
Сообщение первое. Вторник, 8:52. Кто-нибудь дома? Алло? Это папа. Если вы дома, возьмите трубку. Я только что звонил в офис, но там никто не подходит. Тут что-то случилось. Я в порядке. Но всех просят оставаться на местах и ждать пожарных. Уверен, что ничего страшного. Я позвоню позже, как только пойму, что к чему. Просто хотел сказать, что жив и чтобы вы не волновались. Скоро позвоню.
Кроме