– Я понимал, что «полковником» она меня назвала в шутку. Все в деревне знали, что я уволился из армии подполковником, что и позволило уйти на пенсию в сорок пять, а не в пятьдесят, но не возражал: полковник, так полковник. Служивым всегда приятно, когда им прибавляют в звании.
– Не знаю. Сруб сверху, вроде, ещё крепкий – в раздумье произнес я. – А чего ты боишься, если и не выдержит? В колодце-то – лёд. Приходится его каждое утро в морозные дни расколачивать, чтобы воды набрать. А, как у нас говорят, нонче год морозный выдался. Вот в летошный, – блеснул местным диалектом я, говоря о прошлом, – зима в декабре стояла тёплой.
– Да? – удивился Вадим Евгеньевич, который, живя у Виталия, водой, видимо, не занимался. – Дай-ка взглянуть. И попытался отодвинуть Полину, чтобы открыть дверцу, но та, прижавшись к нему всем своим могучим телом, не давала это сделать. Они барахтались с минуту, препираясь: «Ты чего толкаешься?» – «Я не толкаю». – «А хто?»
Так бы и скатились в снег, если бы, прикуривая папиросу, не вывалился из дома Роман-Балетоман. Полина, завидев мужа, поджала пухлые губки и отодвинулась. Вадим Евгеньевич засуетился и стал спешно искать ручку дверцы «домика» колодца, не находя сразу.
Наконец, его попытки увенчались успехом, и он, громко бормоча под нос: «Интересно, какая там толщина льда?» – вынул из кармана фонарик и посветил вовнутрь, опустил голову пониже, ещё ниже, рассматривая, и застыл. Потом медленно распрямился и поглядел в мою сторону. Голова его находилась в тени, и я не видел выражения лица.
– Слушай! А там… Крючок, – выдохнул он.
– Да нет там никаких крюков… – не понял я сразу.
– Ты посмотри, – захрипел Вадим Евгеньевич.
Я сделал шаг и заглянул в чёрное чрево колодца. Вадик закопался и не сразу включил фонарь. В паре метров от себя я увидел профиль неподвижного, одетого в чёрный ватник человека, с раскинутыми руками и задранными по стенке колодца ногами. Это был Крючок.
Я не стал долго рассматривать: – Да, это он. Надо что-то делать.
– Да бросьте шутить, ребята, – засмеялась Полина.
– Полковник у нас известный юморист, – кокетливо пропела Оля.
– Кто хочет, посмотри, – обернулся я к близстоящей Светлане. Она с мужем, Денисом, тоже осталась в этом году на зиму впервые. Мы с ним вместе когда-то, в эпоху развитого социализма, служили в одной части и пребывали в замечательных, почти дружеских, отношениях, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте. Он до конца своего срока не дослужил – ушёл на гражданку в надежде заработать свой миллион в мутной воде девяностых. Тоже, видимо, не удалось. Однажды