Через какое-то время послышались звуки боя, и стреляли явно не из ручного оружия. Почти сразу оживилось и радио. Ведущий стал рассказывать о уже какое-то время поступающих звонках радиослушателей, сообщающих о странных танках в городе и звуках боя, доносящихся со стороны Зокняй. Не забыл при этом намекнуть, что первое апреля вроде как давно прошло, да и праздников, побуждающих принимать алкоголь, тоже не было ни вчера, ни позавчера. Но вдруг пошли помехи, треск, шипение, и голос диктора сменился отчаянным визгом, тараторящим что-то на английском языке.
С английским я не в самых дружеских отношениях, но общий смысл сказанного понять способен. Сейчас в Зокняй дежурили американцы, и выступал явно кто-то из них. Что эта за аппаратура такая, способная заглушить местную радиостанцию? Наверняка втихаря установили. Не на студию же он прибежал, в самом деле. Американец орал, что они неприкосновенны, так как являются гражданами США, что местных глупых аборигенов без личного приказа своего президента защищать не будут и даже если таковой поступит, то только воздушное пространство и не более того. И дальше в том же духе.
Кто бы ни нападал на американскую базу, долго они радиохулигану разглагольствовать не позволили. Вернувшийся диктор начал переводить только что прозвучавшее, не забывая при этом комментировать. Может, ему не понравились сами высказывания американца, а может, то, что тот вытолкнул его из эфира, но комментарии ведущего были крайне нелицеприятны для представителя мировой демократии. Диджей, похоже, увлекся и забыл, что находится в прямом эфире, так как прошелся и по самой демократии, и по штатам, и по общечеловеческим ценностям. Разве что напавших на базу открыто с победой не поздравлял. Жаль человека, его же теперь точно с работы уволят.
Но сегодня, похоже, был не его день. Не повезло парню. Кто-то опять занял принадлежащее ему место в эфире. На этот раз говорили на исковерканном литовском языке странным голосом и с непонятным акцентом:
– Тот, кто терпеть чужой солдат на свой земля, не достоин жить. Но люди добрый, благородный, великодушный. Люди чтить великий правила. Люди позволять обезьяны покидать город. Давать один час время.
После этого загадочного заявления эфир замолк, причем на всех частотах. И телевизор, кстати, тоже. В самый последний момент понял, что все это местные или ретранслируемые станции, и переключил приемник на средние волны. Несколько вильнюсских радиостанций нашел без труда, но там шли самые обычные трансляции мирного времени, видимо, наши новости до них пока не дошли, несмотря на то, что кто-то либо захватил, либо уничтожил базу ВВС НАТО в Зокняй. И ничего, кроме Вильнюса, вообще не было. Весь остальной мир просто молчал. Интернета не было вообще. Ни стационарного, ни мобильного.
Не знаю, кто кому и зачем дал час времени, но я счел лучшим этим воспользоваться и тоже покинуть город. Жена опять отказалась куда-либо ехать, но на этот раз не так уверенно, как с самого