– Мы поняли, поняли. Продолжайте.
– Ну, в общем, это была грубость чистой воды. Эта Марина ходит в очках, а актриса ее обозвала четырехглазой змеей. Ну и еще всего ей наговорила до кучи в том же роде.
Дверцы лифта открылись, и в холле показалась Евгения.
– О-о, какие люди… Привет, Тимофей.
Она крепко, по-мужски, пожала руку капитану.
– Справку о смерти тебе оставить или следователю? Кто будет следователем, кстати? Илюшин?
– Он сейчас в отпуске. Что можешь сказать по поводу трупа?
– А ты не хочешь сам на него взглянуть? – насмешливо прищурилась Евгения.
Теличкин скривился.
– До смерти хочу! Знамо дело, мертвые бабы – охренеть какое зрелище…
– Да она не так уж страшно выглядит в принципе, – пожала плечами Евгения. – Короче, это убийство, произошло сравнительно недавно, час назад или около того. Точнее скажу после вскрытия.
В кармане у Теличкина зазвенел сотовый.
– Слушаю… Ясно. Да, она здесь. Понял. Отбой…
Он повернулся к Евгении.
– Следак и эксперт уже подъезжают, сейчас будут. Следак велел тебе пока никуда не уходить. У него могут быть вопросы, и ему может понадобиться твоя помощь. Во как!
– Так кто следователь-то?
– Да вот он, – сказал лейтенант, кивая на входную дверь. – Легок на помине…
И следователь, которому предстояло раскрыть убийство Натальи Тепловой, вступил в холл.
Глава 5
Быстрый и мертвая
Скажем сразу же, что администраторша была разочарована.
Ирина Федоровна ожидала увидеть человека как минимум средних лет, с пронизывающим (непременно) взором и умным лицом. Она не возражала бы против волевого подбородка, очков или даже трубки, учитывая, что и комиссар Мегрэ, и сыщик с Бейкер-стрит отдавали предпочтение ей. Однако вошедший во второй корпус гостиницы «Мечта» (который вскоре с легкой руки кого-то из журналистов превратится в «Мечту мертвеца») опрокинул все представления почтенной дамы о том, каким должен быть следователь.
Во-первых, он был молод. Лет тридцати или около того.
Во-вторых, он шагал легкой, стремительной походкой, которая совершенно не вязалась с его профессией.
В-третьих, он напоминал кого угодно, только не следователя. Весь какой-то взъерошенный, темные волосы коротко стрижены и торчат во все стороны, глаза серые, и взгляд не пронизывающий, и подбородок не волевой. Да и одет вновь прибывший был как-то несерьезно – в джинсы и ветровку, на которой блестели капли дождя. В руке он держал небольшую черную сумку, и даже у сумки был какой-то несолидный вид.
– Здорово, Паша, – сказал лейтенант, пожимая ему руку.
Теличкин протянул свою руку вторым, из чего можно было сделать заключение, что следователю больше симпатизировали его ровесники, чем старшее поколение. Впрочем, с таким же успехом можно вообще не делать никаких заключений, потому что капитан вовсе не был обязан первым приветствовать взъерошенного.
– Доктор