Ибо многим душам Бог явит милость Свою33. И сначала прекратится гонение, воздвигнутое на церкви язычниками, а затем и гонение, начатое [людьми из нашего] рода».
И когда все устремили взоры на меня, святой Феодор, встав, повелел всем заняться молитвой. А меня, взяв за руку, передал учителям и руководителям – Феодору Александрийцу и некоему Авсонию, вторствующему при нем34. Авсонию он сказал: «Торопи его изучать Божественные Писания. Ибо он не останется в монастыре, но будет служителем Церкви Божией»35.
Они приняли меня и ввели в дом, в котором обитали под их руководством двадцать монахов-греков36. Когда они сели, то каждый [из монахов] был спрошен, что помнит он относительно вопросов, предложенных святому Феодору, и его ответов. И выслушав все, что каждый из двадцати, а после них Авсоний и Феодор Александриец припоминали и рассказывали, я слагал это в сердце своем (ср. Лк. 2, 19), а потому и сумел запомнить то, что написал. Феодор Александриец же, спрашиваемый мною, тотчас же изъяснял мне смысл того, что Феодор Великий говорил каждому из вопрошавших.
События, о которых повествуется, происходили спустя год с небольшим после того, как Галл, прозванный «новым Констанцием», был провозглашен кесарем37.
С тех пор, если мне и приходилось слышать голос святого Феодора, даже и издали, я преисполнялся либо радостью, либо печалью, либо страхом38. И поскольку я недоумевал, [не ведая,] какое из этих [чувств] должно быть, то стал расспрашивать других и узнал, что и они испытывают то же самое. Тогда я начал просить лично Авсония и Елуриона (постоянно спрашивать Феодора Александрийца я не осмеливался) рассказать мне о человеке Божием Феодоре. И каждый из них поведал мне следующее.
Некто Пахомий, начальствовавший над этими монастырями, был угоден Богу. И Бог многое сделал известным ему: одно – через [непосредственные] откровения, другое (более многочисленное) – глаголя в сердце его, а третье – через Ангелов [Своих], почтив его различными дарованиями. Шесть лет назад он вышел из тела и водворился у Господа (см. 2 Кор. 5, 8)39.
Некогда, сидя среди окружающих его монахов, он сказал им: «Мы послали раба Божия Пекуссия в Латополь, чтобы оказать помощь тамошним беднякам40. Теперь, когда я сижу здесь, Ангел Господень возвестил мне, что Пекуссий возвратится сегодня, приведя с собой “избранный сосуд” (Деян. 9, 15) Божий – некоего тринадцатилетнего отрока по имени Феодор, исполненного Духа Святого (Деян. 7, 55)»41.
И в самом деле, после захода солнца Пекуссий, искренний друг Пахомия, прибыл в монастырь, приведя с собой и святого Феодора, которому, как я сказал, было тринадцать лет от роду. Святой Пахомий принял его и воспитывал, как родного сына42.
Когда Феодору исполнилось двадцать два года, ему поручено