Кто-то с нагим ослепительным телом
Пас на коне неустойчивом, белом.
Старый поведал: – То сын мой, Егорий. —
Шли средь хорала блаженных мычаний
Тварей с рудой и белясою шерстью,
Пахло млекóм, вожделеющей перстью,
Недра гудели от пылких играний.
Даль ширины голубой еле видной
Вдруг заклубилась блистающим прахом —
Юноша голый, блаженно-бесстыдный
Спрыгнул на землю стремительным махом.
Словно Давид молодой и мятежный,
Встал в отдаленьи – глядит исподлобья,
Зрак полудикий, и меткий, и нежный
Мечет в меня златолучные копья.
Солнца создание! С торсом каленым,
С обручем локонов, в латах загара!..
К груди прижав, любопытным, смущенным
Властно ко мне притянул его старый.
– Дай же, о Юр, этой деве лобзанье!
Да наречется твоею подругой! —
Близится рот розовато-упругий…
Мяты дыханье… Немое касанье…
Смотрит он в страхе на стан несвободный,
На ноги в вервиях, кровью пунцовых —
Новой земли человек первородный,
Он позабыл о бывалых оковах!
Вдруг неотвратному гневу подвластный,
Жалкой одежды моей он коснулся —
Рвал и нисбрасывал, прыгал и гнулся,
Жаждя явления правды прекрасной.
Вот заблистало нагое колено…
Вот заиграли упругие связки:
Алые токи… лазурные вены…
Тело возникло из сорванной маски!
Похоронились в травинах лохмотья.
Пару тяжелых, жестоких сандалий
Волны потока в безвестность умчали.
Миру вернула неложную плоть я!
Ветру – летучие черные косы,
Земи – хмельное могучее тело,
Небу – очей зеленеющих росы,
Юноше – помысл невинный и смелый!
……………………………..
День золотым фимиамом вознесся.
Зашелестели созвездий обеты.
Верной дорогой – на тенях колоссы —
Стад и людей повлеклись силуэты.
Старец смиренным шептаньем молился,
Юр бытие славословил свирелью…
Путь по отлогам пленительным вился
К месту покоя, молитв и веселья.
Зрела я кущи, гвоздик ароматней,
Гнулась к колодезям, снега студеней,
К светлым Плеядам неслись голубятни,
К травам сверкающим ластились тони…
Вечеровые свершили работы:
В цветах исчислили к утру бутоны,
Кликнули птиц прирученных с улета,
Лунной поры проследили уроны.
На ночь проверили ульи и верши.
Хлевы замкнули. И, думой объяты,
К весям земли, в сновиденьях замершей,
Взор обратили мы с гордого ската.
Старец лазурным недремлющим оком
Запад испытывал, вея сказанья.
Юноша, звездным разнежась востоком,
Из полусна расточал мне лобзанья.
– Рай насади Господь Бог во Эдеме. —
Ночь