– Изначально здание возводили для компании «Стэндард ойл», – продолжает Кэтрин, словно мне интересны подробности. – Если не ошибаюсь, его построили в семьдесят третьем.
Джей отодвигает свой стул так, чтобы не попадать в поле зрения Кэтрин, и очень комично зевает. Все внимание Джоада приковано к жене.
– Превосходно, дорогая. Это третье по высоте здание в Чикаго, – добавляет он и смотрит на Кэтрин так, словно ждет одобрения. Несмотря на то что мой старший брат – один из самых уважаемых молодых архитекторов, я чувствую, что он немного страшится женщины, на которой женат. – Уступает лишь Трамп-Тауэр и Уиллис-Тауэр.
Кэтрин поворачивается ко мне.
– Ты знаешь, Уиллис-Тауэр – бывший Сирс-Тауэр.
– Сирс-Тауэр? – спрашиваю я и тру подбородок в напускной растерянности. – Зачем универмагу целый небоскреб?[2]
Сидящий через стол Джей усмехается. Кэтрин же смотрит на меня так, словно не совсем верит, что я шучу вместо того, чтобы внимать и запоминать.
– В этом здании восемьдесят три этажа над землей и…
Игра в эрудицию по теме «Архитектура» заканчивается, когда открывается дверь, и высокий, взъерошенный мужчина вбегает в кабинет, слегка задыхаясь. На вид ему лет сорок. Он пятерней приглаживает волосы и поправляет галстук.
– Всем привет, – восклицает он и проходит к столу. – Я Брэд Мидар. Прошу простить, что заставил вас ждать.
Он обходит вокруг стола, здороваясь с каждым из нас за руку, пока мы представляемся. Интересно, моих братьев одолевает та же мысль, что и меня: зачем мама наняла этого молодого человека вместо мистера Голдблата, бывшего много лет семейным юристом?
– Я был на встрече на другом конце города, – говорит Мидар, опускаясь на предназначенный ему стул во главе стола, по диагонали от меня. – Не ожидал, что она так затянется. – Бросает перед собой папку. Смотрю на Кэтрин, приготовившую блокнот и ручку для записей, и испытываю раздражение. Почему я сама не подумала о том, что придется записывать? Как же я буду управлять всей компанией, когда забываю даже о блокноте?
Мистер Мидар коротко откашливается.
– Позвольте прежде всего выразить вам соболезнования по поводу трагической потери близкого человека. Элизабет была мне очень симпатична. Мы познакомились лишь в мае, сразу после того, как ей поставили диагноз, но мне всегда казалось, что я знал ее многие годы. Я не мог остаться вчера на поминальный обед, но был на похоронах. Мне было приятно думать, что я пришел как ее друг, а не как юрист.
Мгновенно чувствую расположение к занятому юристу, нашедшему время прийти на похороны мамы – женщины, которую он знал шестнадцать