– Что читают? – не поняла Белоснежная и как-то нехорошо подобралась, пронзив Люду недобрым взглядом.
– Ну, стихи, спрашиваю, читают? – наседала Людмила, которая никак не могла себе представить, чтобы кто-то добровольно в свободное время читал стихи новоявленной поэтессы. И это ее чрезвычайно напрягало, так как Людмила считала себя женщиной культурной и высокообразованной. То, что творчество Анжелики ее не задело, наталкивало на мысль о собственной примитивности и недалекости. Спиртное подогрело зародыш обиды и дало толчок к ее росту. Недовольство собой разбухало, как дрожжи на теплой печке.
– Разумеется. У моего творчества много поклонников! – нервно дернула бровями Белоснежная.
– Да? – довольно бестактно усомнилась Люда. – А что они делают?
– Кто?
– Ну, поклонники. Поклоняются?
– Просят автографы, пишут, звонят, – с упоением начала перечислять Анжелика. – Приглашают на творческие встречи.
– А можно книжку посмотреть? – Убедить Людмилу в том, что народ толпами ломится за автографом или на творческую встречу, было невозможно. Она желала фактических доказательств.
– У меня совершенно случайно есть с собой, – польщенная вниманием поэтесса раскраснелась и зарылась в ядовито-зеленую торбу. Людиному взору предстала целая упаковка брошюрок, «случайно» прихваченных с собой.
– И что, можно вот так принести в издательство что-нибудь свое – и напечатают?
– Ну, «что-нибудь» не напечатают, а вот если у вас талант, то шанс есть, – снисходительно улыбнулась Белоснежная.
Поверить в столь легкий путь к Олимпу было невозможно. Довольно небрежно пролистав сборник и констатировав про себя: «Все ж таки редкая муть», Людмила попыталась вернуть книженцию авторше.
– Ах, оставьте себе, – закокетничала поэтесса. – Дайте-ка я вам автограф оставлю.
– И мне, – влез в разговор свидетель. Он смотрел на знаменитость глазами голодного теленка и отчаянно краснел.
– Возьми мою, – великодушно предложила Люда и тоскливо оглянулась. Народ вокруг веселился, ел, пил и не задумывался о высоком. У Людмилы никак не получалось расслабиться. То ли она еще мало выпила, то ли, наоборот, перебрала, но ее потянуло на печаль и философские размышления.
Погрезить о великом Люде не дали.
– Заскучала? – Нина Ефимовна налетела на нее, придавив к стене и не давая улизнуть. – А смотри, кого я тебе привела!
За спиной разгоряченной тещи маячил краснорожий субъект неопределенного возраста.
– Это наш дальний родственник. Из очень хорошей семьи. Матвей. – Что еще сказать про родственника, Нина Ефимовна не придумала, поэтому подпихнула мужика к Люде и махнула рукой: – Ну, в общем, вы тут сами разберетесь.
После чего, залихватски подмигнув, ввинтилась в толпу.
– Типа, кавалер? – строго уточнила у Матвея Люда.
– Вроде того, – согласился он и поскреб подбородок.
– С периферии?
– Чего?
–