Лежа без сна, она думала о своих соседках. Над их головами ярко горели светильники, и она довольно хорошо видела всю комнату. В спальне с низким потолком помещались не менее сорока девушек. Между каждой десятой и одиннадцатой на большой тахте спала старуха.
Александра приподнялась на локте и огляделась по сторонам; однако, когда одна старуха пошевелилась, она быстро уронила голову на жесткий тюфяк и закрыла глаза.
Заснула она лишь с первыми лучами солнца, которые проникли в спальню со двора.
Они с Дариушем бежали по лугу, и Дариуш крепко держал ее за руку. Александра опустила голову, увидела выпуклость у него в паху, и все внутри у нее заныло от радости. Они вместе повалились в высокую траву и цветы. Дариуш обнял ее и с тоской заглянул ей в глаза…
— Вставай, молодая наложница, — сказала старуха, тыча Александру в бок костлявым пальцем.
Александра вздрогнула. Другие девушки вокруг нее пробуждались от сна. Завораживающе красивый напев — Хатидже объяснила, что это азан, призыв на молитву, и издает его муэдзин на минарете большой мечети Айя-София — плыл над крышами, проникал к ним во двор и наполнял комнату.
— Пойдем со мной, — сказала старуха. Не говоря больше ни слова, она развернулась и быстро зашагала прочь.
Александра поспешно натянула тонкие панталоны и простую рубашку, которую успела накануне вечером вытащить из сундука. Она догнала старуху и следом за ней вышла во двор, а затем поднялась на два пролета лестницы и очутилась в комнатке, выходящей на самый верхний ярус галереи.
Ее спутнице было много лет, но присмотревшись, Александра поняла: когда-то она была настоящей красавицей.
— Я — старшая наложница, дорогая, — тихим, мелодичным, но вместе с тем суровым голосом произнесла она. — Ты обязана беспрекословно слушаться меня и выполнять все мои приказы. Неподчинившихся ждет суровое наказание: им надевают на голову мешок и бросают в Босфор.
Александра внимательно слушала и смотрела в морщинистое лицо, измученное заботами. Она сразу поняла, что старухе можно доверять.
Азан продолжался. Мелодия словно обволакивала все существо Александры. Старшая наложница наклонилась к ней и погладила ее голову и щеку тыльной стороной ладони. Стоя почти неподвижно, в свете единственного окошка, Александра молча следила за тем, как старуха осматривает ее. Она ласково коснулась груди девушки под тонкой рубашкой.
— Ты очень красива, дорогая, — прошептала она, расстегивая на Александре рубашку и снимая ее через голову. Охватив обе груди девушки ладонями, старуха слегка сдавила их и провела костлявым пальцем по отвердевшим соскам. Лизнув палец, она увлажнила один сосок и задумчиво наблюдала, как набухает розовый бутон.
Морщинистые руки пробежали по гладкой спине и животу Александры,