— Да, но неужели их было так много, что она не могла отнести их за один раз?
— Конечно, могла. Но только тетя просила поставить их в пустой комнате, в той, где никто не живет, а Фанни забыла запереть дверь и вернуть ключ, — пояснила леди Бертрам. — Поэтому ей пришлось идти во второй раз…
Эдмунд нервно зашагал по комнате.
— Неужели для этого не нашлось прислуги? — вознегодовал он. — Я не поверю, что кроме Фанни этого никто другой не смог бы сделать!
— Я хотела, чтобы все было сделано наилучшим образом! — закричала миссис Норрис, не в силах больше притворяться глухой. — И единственным выходом было бы самой заняться этими цветами. Но только я не могу одновременно делать сразу несколько дел! А в это время, я как раз разговаривала по поводу найма еще одной доярки, кстати, по просьбе твоей же матушки. И еще меня ждал сын мистера Джефриза целых полчаса, я должна была похлопотать и о нем тоже. Ты прекрасно знаешь, Эдмунд, что я стараюсь все делать сама, и если нет неотложных поручений, я всегда обхожусь собственными силами. Что же касается моего дома, то он находится всего в четверти мили отсюда, и не думаю, что это слишком большое расстояние для молоденькой девушки. Я же прихожу к вам по три, а то и по четыре раза на дню в любую погоду. И никогда никому не жалуюсь на недомогание!
— Жаль, что Фанни не обладает вашей силой и таким же завидным здоровьем, мэм, — заметил Эдмунд.
— Если бы она побольше занималась физическими упражнениями, то не скисала бы столь быстро, — бушевала миссис Норрис. — Она уже несколько дней не ездит верхом, значит, должна возобновить свои пешие прогулки. Я считаю, что сидеть целый день на диване — не дело для такой молодой особы. Поэтому я и решила, что ей лучше будет прогуляться и слегка проветриться. Да, солнце светило весь день, но было не так-то и жарко, между прочим. Кстати, Эдмунд, — она кивком указала на леди Бертрам, — я думаю, что голова у Фанни разболелась именно от того, что она столько времени провела в саду, практически не передвигаясь.
— Да-да, скорее всего именно так, — подтвердила леди Бертрам, краем уха слушавшая весь этот разговор. — Жара стояла невыносимая, тут кто угодно мог бы солнечный удар схватить! А я никак не могла докричаться до своего мопсика! Этот негодяй издевался надо мной и бегал по клумбам вместо того, чтобы посидеть со мной в тенечке. Я с ним так измучилась…
Эдмунд не стал отвечать а только, тяжело вздохнув, подошел к столу, где еще не были убраны остатки ужина, налил стакан мадеры и заставил Фанни выпить его почти до дна. Она хотела отказаться, но была так растрогана его вниманием, что слезы у нее перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы. Короче, ей было легче выпить, чем говорить.
Эдмунд сердился на мать и тетушку, но еще больше он злился на самого себя. Как он мог забыть о кузине! Как посмел бросить ее одну на их растерзание! Ведь он променял