Тут начал накрапывать сентябрьский дождик. Зонтика у друзей не было, они растянули на троих грубинский плащ и смотрели из-под него, как с правительственной трибуны. Слава богу, дождик прибил туман, и стало видно, что происходит на поле и почему наши опять проигрывают.
После матча они медленно побрели с толпой к выходу из парка, потом, так и не опуская плаща, направились к Пушкинской, к дому № 16. Дождь припустил вовсю, и приходилось перепрыгивать через лужи. В такой обстановке не особенно поговоришь, так что дотерпели до дома, где Минц позвал друзей побаловаться чайком.
Еще чайник не закипел, как Удалов первым спросил:
– Признавайся, Лев Христофорович, что ты на этот раз приготовил человечеству в подарок?
– Не в подарок, а в наказание! – ответил профессор и рассмеялся. – Они еще пожалеют, что хотели устроить у нас соревнование чекистов!
– Проще, Лев Христофорович, – попросил Грубин. – А то мы, простые труженики, вас не понимаем.
– Куда уж проще! Савичей знаете?
– Еще бы не знать!
– Они меня рассмешили. Сначала приходит ко мне Ванда и просит... знаете о чем? Просит установить на ее любимом муже подслушивающее устройство.
– Это еще зачем?
– А затем, что он, по ее подозрениям, завел себе любовницу из числа продавщиц ее супермаркета и даже намеревается улететь с этой продавщицей на Багамские острова.
– И в самом деле смешно, – сказал Грубин. – Савичу уже седьмой десяток...
– Возраст не помеха, мой юный друг, – ответил Минц, и Удалов не сдержал улыбки, потому что Грубину тоже было не двадцать лет.
– Так что же тебя так рассмешило? – настаивал Удалов.
– А то, что муж Ванды, Никита Савич, побывал у меня на следующий день и спросил, не могу ли я установить подслушивающее устройство на его жене?
– Неужели тоже взревновал?
– Хуже! Ему не дает покоя ее богатство. Он уверен, что она заработанные в супермаркете деньги прячет от него и транжирит, устраивая оргии. Смешно?
– Очень смешно, – согласился Удалов, но не засмеялся, и Грубин тоже смеяться не стал.
Минц вздохнул и заметил:
– Чувство юмора у вас плохо развито.
– Не в этом дело, – сказал Грубин.
– Мы их знаем практически с детства, – пояснил Удалов. – Я с Савичем в школу ходил.
– Что вы мне хотите доказать? – удивился Минц. – Что люди не меняются или что все, кто ходил с тобой в школу, застрахованы от ошибок и лишены недостатков?
Удалов не стал спорить. Спор получился бы пустым. Из класса Удалова вышел один полковник, один секретарь обкома в Томске, а двое отсидели в тюрьме. Это о чем-то говорит? Ни о чем.
– Так какая идея посетила вас на стадионе? – спросил Саша Грубин.
– Очень смешная, – признался Минц. – Чудесная идея. Я решил удовлетворить обе просьбы.
– Два магнитофона поставишь? – спросил Удалов.
– Что мы видели на стадионе? Мы видели недостаточно, – начал объяснять Минц. Он стоял