– Теперь нам и подавно не найти эту таинственную девицу. Даже масти ее не знаем, – вздохнул Илья. – Давай смотреть кассету.
– Давай. Может быть, поймем, что за фрукт был Никита Кармелин.
– Хороший фрукт, половозрелый. С женой, любовницей.
– Не понимаю я его.
– Ты?! Ты, мой сексуальный гейзер, и должен понимать его лучше всех!
– Он принимал любовницу в райском уголке, специально отведенном для забав. Знаменитая японская графика на стенах – как наглядное пособие, как возбуждающее средство. А бескрайняя кровать! Ложе Калигулы, не меньше.
– Как раз и принимать подружку в такой обстановке. Стимулирующей. Чтобы система наведения не дала сбой.
– Нет! – вскричал Валдаев. – Нет! Ты, Здоровякин, не понимаешь. Ведь это супружеская спальня, ее придумывали и обустраивали совместно с женой. И пригласить туда любовницу – цинизм. Ты бы положил любовницу в супружескую кровать?
– У меня любовниц нет, ты же знаешь. А тебя положил, когда Машка в Питер уезжала. А что? Нельзя было?
– Меня – можно. Ладно, давай кассету.
Недоуменно пожав плечами, Илья включил видеомагнитофон. Его очень удивило трепетное отношение холостого Валдаева к понятию «супружеская спальня».
С экрана телевизора смотрел живой и веселый Никита Кармелин. Интервью брала упитанная дама-журналистка, ее мягкий бок постоянно занимал кусочек экрана на переднем плане. Сначала снимали в апартаментах, знакомых Александру, – гигантская гостиная-аквариум на первом этаже особняка. Настасья, красивая, пушистая, милая, сидела рядом с мужем на диване и нежным цветом лица соперничала с розами, стоявшими в огромной напольной вазе и постоянно привлекавшими внимание оператора. Настасья поглядывала на Никиту снизу вверх, внимательно слушала и словно оттеняла достоинства мужа и его значительность.
Потом Кармелин с гордостью выступал в роли гида – показывал телевизионщикам и зрителям свое детище, водил по цехам и складу, предлагал нырнуть в бассейн, угощал супом и котлетами в столовой…
«Если судить по атрибутам – джип, костюмчик за пару тысяч, мобильник, – вы „новый русский“…» – говорила тележурналистка, отодвигая от себя ногой настырного младенца. В детский садик, прямо под крышей завода, сдавали на время смены своих чад рабочие «Пластэка».
«Пальцы веером? – засмеялся в ответ Никита Андреевич. – Идемте дальше… Я, конечно, мог бы передвигаться на ослике, носить набедренную повязку и общаться с партнерами посредством голубиной почты, но согласитесь, весь мой бизнес зачах бы на корню. Понятие „новый русский“ содержит определенный негативный оттенок. Себя я бы не отнес к этой категории людей. Все, что имею, я заработал своим трудом. Я не прикарманивал государственные средства, не собирал кредиты, не присасывался к бюджету жадной пиявкой… Я произвожу товар и получаю за него хорошие деньги».
«Люди как вы, крупные предприниматели, бизнесмены,