– И об этом тоже, – с усмешкой кивает прокурор. – Но любопытней другое. К нам на гастроли приезжает театр, в котором работает… э-э…
Пауза, прерывающая замечание Ганшина, вызвана не стремлением прокурора заинтриговать собеседника. Это следствие небольшого дефекта речи, временами Ганшину словно бы не хватает дыхания, чтобы закончить фразу. Как это нередко бывает, дефект пошёл ему на пользу, приучив четко продумывать то, что он хочет сказать. Он давал ему и дополнительные преимущества в разговорах. У людей, не знакомых с Ганшиным, эти паузы вызывали ощущение, что прокурору мало того, что он услышал, что нужны дополнительные пояснения. И часто, расставшись с Ганшиным, человек ловил себя на том, что в продолжение всей встречи говорил только он, а прокурор лишь поправлял очки и вставлял односложные, ни к чему не обязывающие междометия.
Егоров терпеливо ждёт, не делая попыток помочь прокурору закончить фразу.
– Да… э-э… Нина Уразова, – справляется наконец с заминкой Ганшин. – Летом мы сможем её увидеть. Они привозят «На балу удачи». Говорят, в роли Эдит Пиаф она очень хороша. Я вас с ней познакомлю.
– Зачем? – удивленно спрашивает Егоров.
Прокурор тоже слегка удивлён.
– Нина… э-э… Уразова… Разве вам ничего не говорит это имя? В связи с этим, – кивает он на архивную папку. – В своё время ходило немало разговоров…
– Их можно приобщить к делу?
– Не возражаю, давайте оставим, – легко соглашается прокурор. – Я уважаю чужие принципы. Итак, что вы можете сказать об уровне… э-э… расследования?
– Убедительно. Отсутствие преступления доказано.
– В рамках статьи сто пятой, согласен. А как насчёт доведения до самоубийства?
– Вряд ли. Я доверяю этому следователю. Самоубийство по личным мотивам, – повторяет Егоров формулу из заключения.
– Представляете, какими серьёзными должны быть эти мотивы?
– Они и были серьёзными. По пустякам не сносят себе половину черепа. Но это нас уже не касается.
– Значит, вас ничего не насторожило?
Егоров пожимает плечами.
– Дело закончено. Если не обнаружилось ничего нового, его нужно вернуть в архив.
– Об обстоятельствах смерти ничего нового нет. Есть – о личности погибшего. И сведения эти таковы, – слегка повышает голос Ганшин, хотя Егоров не пытается его прервать. – Э-э… таковы, что заставляют вернуться к делу. Давайте вместе посмотрим.
Он придвигает к себе папку, развязывает тесемки и привычно перелистывает бумаги.
На листке по учёту кадров задерживается.
– Неверов Вадим Андреевич… Русский, беспартийный… пока всё верно. Родился в тысяча девятьсот… Скажите, Николай Тихонович, вы никогда не задумывались, что наш календарь не даёт точного представления о месте события во времени? Вот – родился человек. Через