Жизнь и научная и педагогическая деятельность Нины Александровны очень рано оборвалась. Оказалось, что она долго страдала жестоким недугом. Может быть, оттого мы и редко видели на ее лице улыбку. Видимо, болезнь торопила ее завершить собственный научный труд и передать то, что уже невозможно было выполнить, своим ученикам. К ним она была не только строга, но и добра, и участлива, и щедра.
Завершающую часть общего курса истории западноевропейского Средневековья нам читала Евгения Владимировна Гутнова. Нашему потоку выпало сдавать ей трудный экзамен по очень объемному (по количеству стран и по разнообразию исторических судеб народов, их населяющих) историческому периоду. В течение многих лет с той студенческой поры мне довелось быть близко знакомым с Евгенией Владимировной, как об этом писалось в автобиографиях и характеристиках, по совместной учебно-воспитательной работе на историческом факультете. А в ту далекую пору Евгения Владимировна только-только получила диплом доцента, но уже обретала среди своих коллег признание и уважение как обстоятельный исследователь истории средневековой Англии. Была она тогда молодой и очень симпатичной женщиной. И лекции ее были интересны. А экзаменатором она оказалась совсем не опасным и не страшным. Я помню, что мне достался билет, в котором первый вопрос был о средневековом городе, а второй – о восстании итальянских шерстобоев. С шерстобоями у меня оказалось как-то не совсем гладко, но характеристику средневекового города мне удалось изложить обстоятельно, с пониманием общих закономерностей формирования и эволюции его феодально-сословной структуры и политической организации в системе феодального государства, во взаимоотношении с феодальной деревней и сельским хозяйством на стадии возникновения предпосылок кризиса этих отношений. Она поставила тогда мне «пятерку», простив изъяны в ответе на второй вопрос. Я был рад полученной оценке, но с экзамена ушел, ощущая себя должником, получившим незаслуженное снисхождение. Через несколько лет, уже став преподавателем, как-то в разговоре с Евгенией Владимировной я напомнил ей об этой нашей встрече на экзамене и о своем чувстве неловкости за незаслуженную пятерку. Она, улыбнувшись, отвечала, что очень хорошо помнит этот случай и мой сбой с шерстобоями, но не считает, что тогда завысила мою оценку.
Свою