Там яблоки спеют – надкусишь немножко,
все знаешь подряд.
А съешь пополам – и считай, что бессмертен,
поскольку любим…
И адрес на старом помятом конверте…
Но неразличим…
Говорил: коли смерть разлучит нас, послушай, —
Лишь тогда я твоей удостоюсь любви.
Только там не нужна она – там одни души.
На погост не мотайся. А просто живи.
Все равно: либо я ничего не услышу.
Иль, услышав, рассорюсь с архангелом в дым.
И у звездного купола выломлю крышу.
Коль услышу, что я тобой снова любим.
Говорил он, а смерть у порога стояла.
Отвечала тогда я ему невпопад:
Да, поставлю-де крест и забуду, что знала…
Так что ты не дури – возвращайся назад.
Лепка
Адам – в переводе – Красная глина
Я люблю эту красную глину,
Напоенную жаждой дышать.
В дни творения Эммануилу
Было рук невозможно отнять
От ее огнедышащей плоти,
От ее упования – жить.
И, погрязшему в этой работе,
Рук к субботе Ему не отмыть.
Так жонглер запускает под купол
Сразу девять лучистых мячей,
И вальсирует в воздухе труппа
Звезд, плененных задумкой твоей.
Я люблю тебя, красная глина,
И, увязнув в тебе, не ропщу,
В эту гулкую хрупкость кувшина
Превращаясь, прельщаясь, прощу
Всё… чтоб вжиться – вдохнуть и остаться,
Вдохновенье и прах пополам —
В звучных сферах землей распластаться…
Я люблю……
Пробуждайся, Адам.
Багдад бомбят.
Над рифмою такой
Другие рифмы забываешь сразу —
Сливается потерянный покой
В одну сиреной длящуюся фразу.
А я б Багдад писала через «о»:
Кого б ни били – убивают Бога.
Неграмотное бабье естество
Войне сопротивляется убого.
А им бы все бабахать посильней,
Искать повсюду новых виноватых.
Кого б ни били – перебьют детей.
Бессмысленны окопы, маскхалаты.
Стон раненой земли: «Багдад бомбят» —
Вбиваем южным ветром в снег отчизны.
Там раньше райский сад был, говорят,
И там произрастало Древо жизни
В этом сером, в этом двухэтажном
там лежит, должно быть на столе
Самый добрый, умный и отважный
На любовь не отвечавший мне?
Как уж я его не тормошила,
Как не умоляла – не сбылось…
Ни одна не шелохнулась жила.
Слово ни одно не прорвалось.
Так он сжал запекшиеся губы,
Что ни целованьем, ни слезой,
Их не разомкнуть…в день судный трубы,
После потягаются со мной?
Хоть бы стон единственный, на бедность…
Все в глазах отсутствия стена…
Вот…