– А с чего вы, собственно, взяли, что я благородный?
Не то чтобы я возражал, но все-таки интересно.
– Как с чего? Мы же надевали на вас шлем лингвистора, – удивился барон, – а прежде чем загрузить в вас знание языка, лингвистор должен был установить ваш психотип. Вот он и составил ваш полный психологический портрет. Здесь уж сразу понятно, кто плут и негодяй, а кто человек благородный.
– Признаться, до сегодняшнего дня я и не подозревал, что окажусь благородным.
– Понимаю, – сокрушенно согласился барон, – отрыв от корней. Злая судьба не дала вам возможности узнать линию своих предков. Только лингвистор не обманешь. Благородство, оно не снаружи, оно внутри нас. И здесь уж или оно есть, или его нет.
Слова человека, умудренного жизнью. Что ж, если барон хочет считать меня благородным человеком, так тому и быть.
– Позволите узнать ваше имя, уважаемый гость? – поинтересовался хозяин дома.
Да, пора, пожалуй, представиться. А то он все о себе да о себе. Невежливо с моей стороны.
– Андрей Захаров. Можно без отчества. Для друзей – просто Андрей. Титул, к сожалению, назвать не могу, по причине отрыва от корней…
– Это мелочи. То есть, конечно, это очень трагический факт, – сказал барон, сделав суровое лицо, – но, я надеюсь, он не помешает вам принять мое предложение. Не хотите ли немного подкрепиться?
Отрыв от корней совершенно не мешал мне подкрепиться, в чем я и поспешил заверить барона.
– Охотно.
– Я расскажу вам о том, что нас в данный момент окружает и о своих соседях. И мы подумаем, как нам быть дальше.
Глава 4
Легкий обед барона походил на пир; казалось, на столе расставили запасы окраинного гарнизона, который собрался переждать осаду, а после передумал и решил уничтожить все продовольственные резервы немедленно. Массивный дубовый стол сам по себе был довольно внушительным – видимо, он символизировал незыблемость баронского поместья. С чего еще начинаться поместью, как не с кухни и соответственно со стола для снеди, призванной удивить гостей и повергнуть в панику врагов своим многообразием и неимоверным количеством. И с той легкости, с которой щедро, этак по-баронски, фон Рамель угощал своих многочисленных друзей и некоторых неприятелей.
Так вот, на этом чуде архитектуры – поскольку стол, учитывая его размеры, стоило причислить скорее к