Лючия уже поняла манеру Шишмарева обволакивать пустыми фразами суть дела. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение, что у нее в Каширине-Казарине свой интерес, к тому же, интерес особый, он, разумеется, не откроет своих замыслов. А любопытство уже поджаривало Лючию на медленном огне, да так, что она с трудом могла хранить маску приличного равнодушия. И она ответила с самым невинным видом:
– Но это ваша вина, сударь, что я направляюсь в Каширино-Казарино! В соборе на Красной площади вы настолько разожгли мое любопытство относительно дамы, с коей мы схожи, будто две капли воды… ну, разумеется, одна из капель старше другой на десять лет! – все-таки не удержалась Лючия от колкости и снова едва не вышла из себя, когда глаза Шишмарева злорадно блеснули. – Так вот, говорю я, мне до смерти захотелось увидеть эту юную особу, хотя бы издалека, не будучи ей представленной. Не все ли мне равно, куда ехать? Я путешествую для собственного удовольствия, из интереса к столь загадочной стране…
– Понимаю, – глубокомысленно кивнул Шишмарев. – Вроде леди Рондо…
– Вот-вот, – неуверенно пробормотала Лючия, весьма слабо представляя себе вышеназванную особу [21].
– Ну, тем лучше! – бодро воскликнул Шишмарев. – Если у вас нет никаких определенных забот, если вы ищете лишь развлечений, то я вам представлю самое что ни на есть изысканное. Когда сюда прибудет княжна Александра, вы займете ее место и станете ждать. Вскоре появится молодой человек. С ним приедет священник (он давно предупрежден и даже заранее вознагражден), который обвенчает вас с этим юношей (о вкусах, конечно, не спорят, но многие дамы находят его неотразимым), так что вы выйдете отсюда княгинею Извольской и отправитесь с вашим супругом в его родовое имение: это в тридцати верстах к юго-западу. Там вы пробудете дней десять или две недели, наслаждаясь всем изобилием поистине азиатской, варварской роскоши, которая царит в Извольском, а затем я приеду за вами в условленное место – и увезу куда пожелаете: хоть сюда, где вы вновь обменяетесь платьями с княжной Александрой и продолжите свой путь, хоть в любое другое место.
Шишмарев наконец остановился дух перевести. Лючия смотрела на него во все глаза, от души надеясь, что в ее лице не отображается ничего, кроме самого чистосердечного изумления, и Шишмарев не замечает, сколь пристально она его изучает.
Лючия