Сегодня он спешил, сегодня был праздник!
Дело сделано беспроигрышное. Уж он-то отлично знал – что в этом городе завтра начнется.
Паника!
И все будут хватать тьюберговские ружья – лежалое старье, которое тому достанется почти даром, а продано будет по очень хорошим ценам. И двадцать пять процентов прибыли получит он, Барток. За отличную идею и отменную психическую обработку населения.
О той сумме, которую завтра старик Тьюберг переведет на его счет, ему нельзя было и мечтать. И вот, как с неба свалилось!
Это нужно было отметить.
Он не слишком тяготел к еде и напиткам, но всегда имел дома небольшие запасы деликатесов, как частичку дорогого благополучия, на которое он в силу редких обстоятельств может возыметь заслуженное право.
Он быстро и аккуратно переоделся, зажег в столовой яркий свет. Потом достал и расстелил красивую новую скатерть.
В шкафчике уже полгода стояло коллекционное красное калифорнийское вино, и он собирался сохранить его до Рождества или Нового года, но не было нужды больше ждать. Теперь он часто сможет покупать себе такие штучки. Когда захочет.
Тут же на столе появились отменные сардины и толстый кусок замечательной немецкой колбасы, настоящей, из-за океана. Когда он начал ее резать, белая обкладка сама сползла с темно-розовых кружочков, и воздух пронзил тончайший аромат – как будто все лучшие копчености мира собрались вместе, чтобы удивить и порадовать человека. Германцы – старая нация, и все, что они делали, передавалось и улучшалось из века в век – все, от роскошных готических храмов до колбасы.
Он всегда хотел посмотреть Германию, да и вообще Европу, но даже не планировал этого на ближайшие годы. Теперь вот поедет и посмотрит.
Ему вдруг захотелось поскорее выпить за это за все. И, откупорив бутылку, стараясь быть аккуратным, он быстро налил почти до краев высокий слегка расширяющийся бокал.
Прекрасное вино было очень темным и загадочно-прозрачным, казалось, что там внутри, в бокале, безмерная глубина, таинственный и манящий мир. Он поднял бокал выше к свету, и новые искристо-розовые оттенки заиграли по его краям, там, где вино сливалось с хрустальными стенками бокала.
Что-то скрипнуло в соседней спальной комнате… ну да, ветер качнул фрамугу… кстати, сколько лет вину? Он поставил нетронутый бокал и вгляделся в яркую этикетку – одиннадцать лет. Он так примерно и думал. Но снова скрипнуло в соседней комнате… конечно, осень. И начинаются обычные нудные ветра. Рано для них еще. Он протянул руку к изящной хрустальной ножке бокала, но что-то не понравилось ему вдруг.
Он ведь запирал сегодня в спальне фрамугу! Да, он всегда это делает уходя.
Теперь какой-то легкий шорох… шаги… Или это показалось? Да нет же, как будто что-то действительно еле слышно движется… совсем близко, у него за спиной.
– Что там за чепуха! – досадливо произнес он вслух и собрался обернуться.
Но пол неожиданно качнуло, и воздух поплыл как раскаленный на