– На моем компьютере кроме записанных файлов?
– Да.
– Там, секунду-секунду… там свободное пространство для новых файлов?
– Браво, доктор! И мы с вами знаем, что это не просто свободное, а организованное пространство, то есть подготовленное для включения в себя новой информации.
– И молчащие гены являются такими же точно структурами?
– Ну, вы сами ответили, дорогой.
– Право, несколько ошеломляет. Однако цель, профессор, зачем?
– Человек создан по образу и подобию Божьему, так ведь сказано?.. Впрочем, вернемся в научное поле. Наш великий философ Николай Лосский, вынужденный, в отличие от меня, эмигрант…
– На том самом в 22-м году корабле?
– Да, с Бердяевым и прочей компанией. Лосский говорил: «Мир имманентен человеческому сознанию». И не просто говорил – доказывал это в своих знаменитых работах. Извините меня за вульгарность, коллега, организм – это суперкомпьютер, на котором можно все записать. Зачем, вы спросили? Для преобразования человека. – Он снова повысил голос: – Зиночка, найди там у меня в фонотеке Скрябина! Или нет, поставь нам с Иваном Альбертовичем скрипичный концерт Сен-Санса.
Того же дня: странная партия
Новое место куда как спокойнее, хотя Министерство юстиции, конечно, «отстой».
Оно, с одной стороны, нелестно, но с другой – гарантия на несколько лет. Отсюда скоро не попросят, кресло это на хрен никому не требуется, разве что дурак молодой найдется из родной партии власти. Однако навряд ли, там они больше имеют.
Покой. Никаких срочных дел. Вот на совещании утреннем с руководителями департаментов говорили о чем-то, а о чем – сейчас уже и нет в голове. Делают, ну и пусть себе делают.
От Кремля почти нет беспокойства.
Вот только подумал, и чтоб тебя!
– Алло?
Да к тому же еще Бурков – это надо так сглазить.
– Тоже рад слышать… В трудах, а как же…
Про какую это партию он спрашивает?
– То есть, ну да. Странное, да, название.
Блин, почему-то нет в памяти, как она прошла регистрацию.
– А я как раз на утреннем заседании дал указание просмотреть еще раз их документы, мне через пару часов доложат… Да, сразу и позвоню.
Что за ёж твою двадцать – хоть убей, он не помнит.
Сразу выяснилось, вдобавок, референт, по этим делам, обедает. Он, министр, еще не обедает, а подчиненные лопают. А потом еще полдничать пойдут часа через три.
И поди ты, при таком питании ходят некоторые – даже худые.
Вот куда у одних уходит, и откуда у других берется? Ограничивает он себя второй год добросовестно, а с весом этим никак дело не движется. И врачи говорят – сосуды, давление… голова, конечно, в смысле будущего склероза.
Или – мысль неприятная