Каждое слово оставляло во рту жгучую горечь разлившейся желчи пополам с чили. Снова вернулась глухая пульсирующая головная боль.
– Я пыталась звонить тебе на мобильный, – сказала Ракель.
– Я его потерял.
– Потерял?
– Где-то оставил или украли, не знаю, Ракель.
– Харри, у тебя что-то не так?
– Не так?
– Я по голосу слышу, ты как-то… возбужден.
– Видишь ли, я…
– Да?
Харри тяжело вздохнул.
– Ладно, а как там у вас? Дело продвигается?
До Харри доходил смысл отдельных слов, однако он никак не мог сложить их в связные предложения. Из всех этих «экономическое положение», «благо ребенка» и «компромиссное предложение» он понял только, что никаких особых новостей нет, следующее судебное заседание назначено на пятницу, у Олега все в порядке, но ему надоело жить в гостинице.
– Скажи ему, что я вас очень жду, – попросил Харри.
Положив трубку, Харри некоторое время стоял над телефоном, размышляя, не перезвонить ли ей прямо сейчас. Но для чего? Чтобы рассказать, что он поужинал со своей старой пассией и не знает, что именно произошло потом? Харри уже потянулся было к телефону, однако в этот момент на кухне взвыла пожарная сигнализация. Едва он успел сдернуть с плиты дымящуюся сковородку с горящими остатками еды и открыть окно, как телефон зазвонил снова. Позже Харри не раз думал, что все могло сложиться по-другому, не приди в голову Бьярне Мёллеру позвонить тем вечером именно ему.
– Я знаю, ты только что с дежурства, – сказал Мёллер. – Но у нас не хватает людей. Женщина найдена мертвой в своей квартире. Похоже, застрелилась. Может, прогуляешься туда?
– Ясно, шеф, – сказал Харри. – Тем более что я тебе должен. Иварссон, между прочим, выдал создание параллельной следственной группы за собственную идею.
– А ты бы на его месте что сделал, если бы был начальником и получил подобное предписание извне?
– Знаешь, шеф, пытаться представить меня начальником – все равно что стараться лбом стену прошибить. Ладно, а как мне попасть в эту квартирку?
– Сиди дома, за тобой заедут.
Через двадцать минут раздался звонок в дверь; звук этот Харри слышал настолько редко, что чуть не подпрыгнул от неожиданности. Голос, возвестивший, что такси подано, разумеется, был изрядно искажен домофоном, однако показался Харри знакомым. Он почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. Спустившись на улицу и увидев припаркованный у подъезда приземистый красный спортивный автомобиль – «тойоту MR2», – он понял, что его опасения не напрасны.
– Добрый вечер, Холе.
Голос донесся из открытого окна машины, расположенного, однако, настолько низко – у самого асфальта, – что Харри не мог видеть говорившего. Когда Харри открыл дверцу, его приветствовал знакомый визгливый фальцет, орущий «You sexy motherfucka!»[14] в сопровождении