– А что, если следующего не будет? – поинтересовался Харри.
Он обратил внимание, что, когда Иварссон смеется, над ушами у него набухают вены.
– Дорогой ты наш специалист по убийствам, – с нескрываемой иронией продолжил Иварссон. – Стоит тебе оглядеться, и ты увидишь, что у большинства этот твой вопрос вызвал улыбки. Дело в том, что, если преступление удалось, грабитель всегда – всегда! – будет пытаться повторить его. Для него это как закон тяготения. – Иварссон взглянул в окно, позволил себе еще раз насмешливо хмыкнуть и резко крутанулся на каблуках. – Ну что ж, если мы наконец завершили с ликбезом, то, может быть, посмотрим, что конкретно у нас есть? Ула?
Ула Ли посмотрел на Иварссона, как будто размышляя, вставать ему или нет, однако в конечном итоге, по-видимому, решил говорить сидя:
– Вчера вечером было мое дежурство. Готовый материал, включающий записи всех камер слежения, поступил к нам в пятницу в восемь вечера. Я собрал всех дежурных агентов наружки в «Камере пыток» и заставил отсмотреть записи. Тех, кто в пятницу был свободен, вызвал на субботу. Всего материал отсмотрели тринадцать агентов. Первый – в пятницу в восемь часов, последний…
– Отлично, Ула, – прервал Иварссон. – И что они?
Ула издал нервный смешок, прозвучавший резко, как каркающий крик чайки.
– Ну так что?
– Эспен Воланд сейчас на бюллетене, – замявшись, сказал наконец Ула. – Он знает в лицо большинство грабителей. Попытаюсь вытащить его сюда завтра.
– Так что ты все-таки можешь нам сказать?
Ула обвел взглядом собравшихся.
– Весьма немногое, – тихо выдавил он.
– Ула все еще относительный новичок в этом деле, – сказал Иварссон, и Харри увидел, как на скулах его заходили желваки. – Ему требуется стопроцентная гарантия опознания, что само по себе, в общем-то, похвально. Однако это уже перебор, особенно если грабитель…
– Убийца.
– …в маске, полностью переодет и к тому же среднего роста, предпочитает помалкивать, двигается явно нетипично и носит обувь слишком большого размера. – Иварссон слегка повысил голос: – Ну, Ула, не томи. Так кто же у нас числится в списке наиболее вероятных подозреваемых?
– Подозреваемых нет.
– Наверняка должен быть хоть кто-то.
– Но его нет. – Ула Ли смущенно кашлянул.
– Ты хочешь сказать, что ни у кого нет на этот счет никаких предположений? Ни у кого из наших наиболее усердных ищеек, тех, что добровольно посещают самые злачные притоны Осло, считают делом своей чести ежедневное общение с отвратительнейшими отбросами общества? У тех, что в девяти из десяти случаев хоть краем уха слышали, кто вел машину, кто нес деньги, кто стоял на стреме, и вдруг – ни единой догадки?
– Догадки-то