На том и закончился мой единственный эксперимент по созданию крепкой ячейки общества под названием «семья». Все. С тех пор девки младше двадцати пяти идут хвойным лесом и кратковременно поселяются на моей двуспальной кровати только в виде редких исключений.
Джиан тащит меня к себе домой. Она абсолютно убеждена в том, что сегодня я обязан познакомиться с ее родственниками. Я в этом не убежден, но вынужден подчиниться. «Что-нибудь придумаю, – надеюсь я на свою смекалку. Или на чудо. – Где это написано, что, посетив дом девушки и познакомившись с папой-мамой, мужчина обязан взять ее в жены? Глупость, ей-богу…»
Ладно. В крайнем случае эта глупость обойдется мне в небольшое стадо упитанных поросят. Поэтому я спокоен. Такие отступные мне по карману.
На том рынке, где познакомился с Джиан, я покупаю сетку спелых фруктов – негоже идти в гости с пустыми руками. Там же замечаю за собой слежку: несколько юнцов, пытаясь оставаться незамеченными, неотступно идут по пятам. Глупцы…
«Жертвы недавней потасовки? – размышляю я, делая вид, будто ничего не замечаю. – Или желающие отомстить дружки тех жертв?..»
Проходим мимо магазинчика, в котором для Джиан был приобретен новенький телефон. Следуем дальше – в глубь кварталов, сплошь состоящих из простеньких одноэтажных домишек. Время от времени осторожно посматриваю назад.
Никого. Отстали? Или показалось?..
Счастливая девчонка висит на моей руке и не закрывает рта, рассказывая о родителях, сестрах, братьях и остальных членах многочисленной семьи…
Улица упирается в мутную речушку, на берегу которой и находится ее жилище.
– Это протока, соединяющая большое озеро на южной окраине города с заливом и выходом в море, – поясняет девушка и добавляет: – У нас есть небольшая моторная лодка, и мои братья часто ловят здесь рыбу. А иногда вместе с отцом выходят и в залив…
Заходим в калитку, устроенную в глухом заборе из простенького металлического профиля. Маленький дворик. Слева сарай, из которого доносится резкий запах скота. В глубине две пальмы, растущие на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Справа крыльцо в три ступени и вход в каменную лачугу. Посреди двора играет мелкая ребятня, на растянутых веревках сушится выстиранное белье, у крыльца в тазу моет посуду худенькая женщина лет сорока.
Джиан подлетает к ней и, приобняв, что-то объясняет. Та вытирает руки, подходит, здоровается, наклоняя голову при каждом слове.
– Это моя мама, – шепчет девушка. – Ее зовут Сенс.
Постепенно во дворе собирается человек пятнадцать в возрасте от трех до ста лет, и я начинаю понимать, что представляет собой среднестатистическая