(Предложение о терпении ввиду отсутствия ощутимой поддержки.)
Я нашел, что мудрее в вышеописанных условиях – терпение, и принял его, несмотря на то что жжение в глазах и сдавленность в горле вызывало сознание того, как разграбляется мое наследие. Вот, первый (халиф) ушел своим путем и передал наследование своему преемнику, как говорится (дальше цитируется стих аль-Ааши):
О сколь отличны мои дни на спине верблюда
от дней Хаййана, брата Джабира.
Вот удивительная вещь! Покуда он отстранялся от своего халифата при жизни – вдруг пришла ему мысль передать его по наследству другому после смерти, – несомненно, эти двое сговорились между собой! Он замкнул его (халифат), в жесткое пространство, наносившее огромные раны и грубое на ощупь, с многочисленными ошибками и не меньшим количеством оправданий. Тот, кто сопровождает его (халифат), подобен ездоку на необученном верблюде: то сильно потянет вожжу, так, что порвет ноздрю, а то совсем отпустит и будет сброшен. И вот, остались люди пребывать в порочности, упадке, раздробленности и недовольстве.
И все же я оставался терпелив, невзирая на продолжительность срока и тяжесть обрушившегося испытания, покуда он (первый халиф) не ушел своим путем (в мир иной) и не препоручил решение вопроса [о преемнике] общине людей, подразумевая, что я стану одним из них! Но, во имя Бога, что мне делать в этом «совете»? Когда вдруг возникло сомнение, что я могу быть уравнен с ними? Но я пригибался, пока они пригибались, и летел ввысь, когда устремлялись ввысь они. (И вот), один из них отвратился от меня по причине собственной ненависти, другой – из-за кланового свойства, по той причине да по этой, покуда третий не восстал (на должность халифа), раздувая грудь (в гордыне) (как верблюд, стоящий в своем навозе и своем корме), а вместе с ним восстали сыновья их отца, прожорливо прибирая к рукам богатство Бога, подобно тому как жадно глотает верблюд весеннюю траву. Но умер он безвременной смертью, добили его собственные деяния, и прикончила его ненасытность.
Присяга Али (А)[2]
И ничто не могло удивить меня тогда так, как зрелище людей, устремляющихся ко мне со всех сторон, (жаждущих), как гиены (жаждут добычи, поставить меня халифом). (Они так стремительно набросились на меня), что два Хасана – Хасан и Хусейн (А) – оказались сбитыми с ног, а моя одежда – порвана на плечах. Подобно стадам коз и овец, они столпились вокруг меня. Но едва я принял власть, как одна партия отступилась, а другая проявила неповиновение, покуда остальные совершали мерзости, будто не слышали слов Аллаха: «Тот, грядущий, мир, предназначили Мы для тех, кто не жаждет (само)возвышения на земле, и не желает неправедности –